ИМЯ 257

В несколько ином смысле термин И. употребляется тогда, когда говорят, что нек-рое суждение И. со­держится в данных посылках, имея в виду, что это суждение есть логическое следствие из данных посылок. Словосочетание «И. определенный» упо­требляется в отношении терминов, смысл к-рых рас­крывается не прямо, посредством предложения или совокупности предложений, непосредственно указы­вающих смысл определяемого термина, а косвенно, напр. через употребление термина в пек-рой системе рассуждений, в данной теории в целом и т. п. О перво­начальных (неопределяемых) понятиях (терминах) ак­сиоматической теории говорят, что они И. определяют­ся (или И. вводятся) системой аксиом данной теории и теми правилами'логич. вывода, к-рые в ней исполь­зуются; в этом случае выражение «имплицитное опре­деление» имеет смысл неявного определения.

Лит.: Baldwin J. M. (e d.), Dictionary of philosophy and psychology, v. 1, Gloucester (Mass.), 1957, p. 525—26; L a 1 a n d e A., Vocabulaire technique et critique de la phi-loso,Dliie, P., 1960, p. 481. Б. Бирюков, В. Садовский. Москва.

ИМЯ (в логике) — выражение языка, обозна­чающее предмет (собственное, или единичное, имя) или множество предметов (общее имя); при этом пред­мет понимается в самом широком смысле — как все, что мы можем назвать. Среди собственных И. разли­чают И. отд. предметов («Пушкин», «автор «Тита Анд­роника»», «Сократ») и имена классов (напр., «человече­ство» как собств. имя класса всех людей); последние следует отличать от общих И. (напр., «человек»), т. к. они применимы к классу в целом как к одному предмету, но не к каждому отдельному его элементу, тогда как общие И. приложимы к каждому элементу соответств. класса, но не к классу в целом.

Отношение между И. и тем, что оно обозначает (отношение именования, или обозна­чения), является в общем случае трехчленным (тре-нарным) отношением — между данным языком, вы­ражением этого языка и обозначаемым предметом (или множеством предметов); оно становится двучлен­ным (бинарным), если язык фиксировать (см. Семан­тика в логике). В формализованных языках ана­логом собств. И. является константа; собств. И. пред­метов соответствуют т. н. индивидные константы, собств. И. классов — классовые константы; аналогом общего имени является переменная, или форма. Собств. И. в формализованных языках подразделяются на исходные собств. И., к-рым приписываются определ. значения, и И., построенные из исходных (т. е. И., строение к-рых отражает тот способ, к-рым они обозначают предмет).

Использование имен—необходимая сторона процесса языкового общения людей и их познават. деятельно­сти. И. служат цели выделения объектов познания и мысленного оперирования с ними; введение языковых выражений, обозначающих предметы и их множества, тесно связано с процессами абстрагирования, обобще­ния и идеализации, приводящих к образованию новых понятий. И. и связанные с ними отношения исследу­ются в семантике. В последней изучается т. и. семанти­ческий треугольник—отношения между тремя объекта­ми: И., смыслом и обозначаемым (множеством обозна­чаемых). В зависимости от принимаемых допущений, характеризующих отношения между этими тремя объектами, различаются те или иные теории И. (Гоббс, Миллъ, Фреге — Чёрч, Рассел, Карнап, Льюис), при этом наибольшие трудности возникают при рассмот­рении теории собств. И. В совр. логике пользуется особым распространением теория Фреге (в наиболее последоват. форме она изложена^А. Чёрчем). Согласно теории Фреге, семантич. треугольник имеет вид:

В этой схеме существенно то, что И. является именем для своего денотата, но не для своего смысла. Иначе говоря, отношение именования (обозначения) существует между И. и его денотатом: И. называет, или обозначает, свой денотат; отношение же между И. и его смыслом — другое: И. выражает свой смысл. Необходимость различения денотата п смысла вытекает из того, что существуют И., обозначающие один и тот же предмет, но явно имеющие разное содержание (смысл). След. пример, принадлежащий Фреге, стал классическим: имена «Вечерняя звезда» и «Утренняя звезда» обозначают один и тот же предмет, а имен­но, планету Венеру; но в смысл первого И., в отли­чие от второго, входит то, что это небесное тело видно на небосводе вечером, а в смысл второго име­ни, в отличие от первого, входит то, что его вид­но утром. Др. пример: выражение «разумное существо» как собств. И. имеет денотатом класс людей, а смыс­лом — свойство «обладать разумом»; выражение «бес­перое двуногое» имеет денотатом тот же класс, а смыслом — свойство «иметь две ноги и не иметь перьев (от природы)», к-рое естественно считать отличным от свойства «обладать разумом». Далее, в совр. ло­гике предложения также обычно рассматриваются как И. По Фреге, денотатом предложения является его значение истинности (т. е. истина или ложь), а смыслом — выражаемое им суждение. С этой т. зр. предложения «2-2=4» и «Наполеон умер в 1821 году» имеют один и тот же денотат (истину), но различный смысл. С др. стороны, И., имеющие один и тот же смысл, считаются имеющими один и тот же денотат (т. е. денотат есть функция смысла). Наконец, в обыч­ном (естественном) языке могут существовать И., имеющие смысл, но не имеющие денотата, напр. «ко­роль, правивший во Франции в 1905 году»; однако при построении формализованных языков можно так или иначе избегать введения подобных К.

Для того чтобы говорить о пек-ром предмете, надо использовать его И., к-рое всегда имеет свой смысл. Когда же возникает необходимость говорить об этом смысле как о самостоят, предмете, нужно ввести для него новое И., напр. «смысл имени «Вечерняя звезда»», к-рое также будет иметь свой смысл. Однако в нек-рых общеупотребит. контекстах И. используются для того, чтобы говорить не об их денотатах, а об их смыслах. Так, в предложении «Нек-рые литературоведы сомне­ваются, был ли Шекспир автором «Тита Андроника»» сомнению подвергается, конечно, не тождество Шекс­пира с самим собой, а скорее вопрос о том, определя­ют ли смыслы имен «Шекспир» и «автор «Тита Андро­ника»» один и тот же денотат. Такие контексты, в от­личие от обычных, или прямых, наз. косвенны­ми (см. Взаимозаменимости отношение). Если речь идет о естеств. языке, то приходится, как это делают Фреге и Чёрч, признать, что И. может иметь различ­ные денотаты и, следовательно, различный смысл в разных контекстах; именно, в косвенном контексте денотатом И. является то, что в обычном контексте было его смыслом. В формализованном языке это­го положения можно избежать, применяя особые И. для смыслов, выражаемых другими; И.; при этом эти особые И. не должны иметь косвенных вхожде­ний др. имен (отметим, что И. «смысл имени «Вечер­няя звезда»» не удовлетворяет этому требованию, т. к. содержит косвенное вхождение имени «Вечер­няя звезда»).

В совр. формальной логике существует т. зр., со­гласно к-рой это «умножение имен» является недо­статком теории Фреге — Чёрча. В соответствии с таким взглядом были сформулированы др. концепции И. (Карнап). (О концепции Карнапа, а также о подхо­дах Рассела и К. И. Льюиса и взглядах Дж. С. Милля на И. см. Название).

258 ИНВЕРСИЯ — ИНДЕТЕРМИНИЗМ

При формальном рассмотрении теории общих И. можно, считая исходным понятие выполнимости, определить с помощью отношения именования (обозначения) осн. понятия этой тео­рии. Рассмотрим отношение Ds (/V, х): «ЛГ обозначает хл; об­ластью Ds является множество всех И. нек-рого языка L, противообластью — множество денотатов. Введем следующие определения:

1. Имя 1У[ охватывает имя rv₂: Comp (/V,, ЛГ₂), если и
только если Ni обозначает каждый денотат, обозначаемый
именем N₂, т. е.

Comp (ЛГ,, N₂) = Vx (Ds (JV_a, x) => Ds (N_u x)).

2. Отношение, обратное Comp, наз. субсумцией:
Sub (N„ N₂) = ₍ Comp (N₂, Л^г,) = Cemp (JV,, JV₂).

3. Имя JVi коэкстенсивно (равнообъемно) имени JV₂, если
и только если N, охватывает ЛГ₈, и Ni субсумирует JV₂:

Coext (ЛГ„ JV₂) = _D( Comp (ЛГ,, ЛГ_а) & Sub (ЛГ„ N,).

Напр., «разумное животное» (как общее имя) коэкстенсивно с «человек».

4. Имя N наз. общим, если и только если оно обозначает
по крайней мере два предмета:

Com (ЛГ) =3x3 у ((х?= у) & Ds (ЛГ, х) & Ds (ЛГ, у)).

5. Единичное имя есть имя, обозначающее один и только
один предмет:

Sing (ЛГ) = Эх (Ds (N, х) & чу (Ds (ЛГ, у) Э (х = у))).

Лит.: М и л л ь Д. С, Система логики силлогистической и индуктивной, пер. с англ., М., 1914; К а р н а п Р., Значение и необходимость,пер. с англ.,М., 1959 (особ. гл. 1—3);Ч ё р ч А., Введение в математическую логику, пер. с англ., [т. 1],М., 1960 (особ. § 01—04); Russell В., On denoting, «Mind», new. ser., 1905, v. 14, N 56, p. 479—93; его же, An inquiry into meaning and truth, L., [1940]; L e w i s C- I., An analysis of knowledge and valuation, La Salle (111.), [1947]; Quine W. V. O., Notes on the theory of reference, в его кн.: From a logical point of view, Camb. (Mass.), 1953.

Д. Лахути, В. Финн. Москва.

ИНВЕРСИЯ (от лат. inversio — переворачивание, перестановка) — 1) В логике — преобразование ус­ловного суждения (или формулы логич. исчисления, являющейся формализацией условного суждения) в новое условное суждение (формулу), состоящее в замене основания (антецедента) и следствия (кон-секвента) исходного суждения их отрицаниями; суж­дение, получающееся в результате И., наз. инверсным суждением, или инверсией данного суждения. И. не является логич. операцией, т. к. посредством нее из истинного суждения можно получить ложное. В ма­тематике инверсным суждением является формулиров­ка теоремы, противоположной данной (см. Теорема). Об отношении суждения, инверсного данному, к конверсному и контрапозитивному суждениям см. Конверсия, Контрапозиции закон.

Лит.: Тарский А., Введение в логику и методологию
дедуктивных наук, пер. с англ., М., 1948, гл. 2; Град-
штейн И. С, Прямая и обратная теоремы. Элементы алгеб­
ры логики, 3 изд., М., 1959. К. Суханов. Москва.

2) В науке о языке — перестановка слов в грам-матич. предложении, нарушающая их обычный поря­док, но сохраняющая осн. смысл предложения; грам-матич. предложение (или грамматич. конструкция) с порядком слов, отличным от обычного.

3) В теории автоматов — операция отрицания суж­дения. Устройство, моделирующее И., наз. инвер­тором. См. Логические схемы автоматов.

Лит.: Гааз е-Р апопортМ. Г., Автоматы и живые организмы, М., 1961, гл. 4.

ИНГАРДЕН (Ingarden), Роман (р. 5 февр. 1893)— польский философ, феноменолог, ученик Гуссерля. Д-р философии (с 1918), проф. (с 1933). В 1925—39 преподавал в Львовском, с 1945 — в Ягеллонском ун-тах. Действит. член Польской АН. Автор ок. 140 трудов на польском, нем., франц., англ. и чеш. язы­ках. Особое значение имеют работы И. в области эсте­тики. Соч. И. «Исследование по эстетике» («Studia z esletyki», t. 1—2, 1957—58) посвящено анализу струк­туры художеств, произведения, способов и форм эсте-тич. восприятия. И.— автор ряда работ о направле­ниях в совр. бурж. философии: феноменологизме,

бергсонианстве, неопозитивизме, а также по пробле­мам онтологии и логики.

С о ч.: Intuition und Intellekt bei Henri Bergson, в кн.: Jahrbuch fur Philosophie und phanomenologische Forschung, Bd 5, Halle, 1922; Essentiale Fragen, там же, Bd 7, Halle, 1925; Ober die Stellung der Erkenntnistheorie im System der Philoso­phic Halle, 1925; Das literarische Kunstwerk..., Halle, 1931; Vom formalen Aufbau des individuellen Gegenstandes, «Studia philosophica», Leopoli, 1935; О poznawaniu dziefa literackiego, Lw., 1936; Szkice z filozofii i literatury, t. 1, fcodz, 1947; Spor о istnienie swiata, t. 1—2, Kr., 1947—48.

Лит.: Tymieniecka А. Т., Essence et existence. Etude a propos de la philosophie de Roman Ingarden et Nicolal' Hartmann, P., 1957.

ИНДЕТЕРМИНИЗМ (от лат. in — частица отри­цания и детерминизм) — отрицание детерминизма; учение, отрицающее объективную причинную (или во­обще закономерную) обусловленность явлений приро­ды, общества и мышления. И. в истории философии и естествознания выступал в различных формах; осо­бенное распространение он получил в совр. бурж. философии.

Особенно ожесточенно нападают бурж. философы на материалистич. детерминизм в обществ, пауках, к-рый необходимо приводит к заключению о неизбеж­ности революц. смены капитализма коммунизмом.

Широкое распространение в бурж. философии по­лучила концепция баденской школы (Винделъбанд, Риккерт) и Дилътея о принципиальной неприменимо­сти категории причинности к историч. процессу. Ис-торич. материализм, исходящий из признания закономерности общественной, обосновывает причин­ную обусловленность обществ, явлений. Напр., сколь нн различны по особенностям протекания экономия, кризисы перепроизводства, марксистский анализ вскрывает, что в основе их всегда лежит общая при­чина — противоречие между обществ, характером произ-ва и частнокапиталистич. формой присвоения. Бурж. идеологи пытаются обнаружить «противоречие» между историч. детерминизмом, к-рый они неправо­мерно отождествляют с фатализмом, и марксистско-ленинским пониманием роли трудящихся масс (в т. ч. их авангарда — коммунистич. партий) в истории. Ленин решительно отвергал обвинение теории исто­рич. материализма в фатализме: «Детерминизм не только не предполагает фатализма, а, напротив, именно и дает почву для разумного действования» (Соч., т. 1, с. 400).

Неопозитивизм, прагматизм, персонализм пыта­ются лишить категорию причинности онтологич. зна­чения и ограничить области ее действия лишь логич. сферой. Так, один из основоположников и руководи­телей Венского кружка неопозитивист Шлик пытается доказать, что представление о причине как нек-ром активном производящем начале несовместимо с совр. наукой, и отождествляет понятие причинности с «возможностью калькуляции» будущих или минув­ших событий на основе знания событий в настоящем. Из этого Шлик делает вывод, что причинность не от­личается от телеологии: «...Каузальность и телеоло­гия не должны различаться вообще: нет никакой раз­ницы сказать: «прошлое определяет будущее», или «бу­дущее определяет прошлое» (Sch lick М., Causality in everyday life and in recent science, Readings in philosophical analysis, N. Y., 1949, p. 527).

Позитивистские взгляды на причинность развивают Рассел, Ф. Франк, П. Феврие и др. Подобных взгля­дов придерживаются и прагматисты. Так, Дьюи считает, что категория причинности «логическая, а не онтологическая»; закон причинности — это «упо­рядоченная последовательность» событий, измене­ний, «отобранных и увязанных одно с другим» для целей исследования (см. J. Dewey, Logic. The the­ory of inquiry, N. Y., 1938, p. 442—62).

Наряду с господствующими среди ученых бурж. стран позитивистскими концепциями причинности

ИНДЕТЕРМИНИЗМ 259

распространены также неокантианские взгляды, к-рых придерживался, в частности, известный франц. уче­ный А. Пуанкаре. «Наука детерминистична,— писал он,— она таковой является a priori; она постулирует детерминизм, так как без него она не могла бы суще­ствовать» («Последние мысли», П., 1923, с. 127). Од­нако, в отличие от Канта, Пуанкаре признает, что наука доказывает детерминизм a posteriori. Носите­лями объективно-идеалистических взглядов являют­ся неотомисты, к-рые считают, что причинность есть выражение активности божеств, существа. Они пола­гают, что понятия действующей причины недостаточно для каузального объяснения явлений природы, и вводят понятие конечной причины (цели), к-рую они вслед за Аристотелем распространяют на всю при­роду. Иезуит Веттер говорит, что каузальность должна быть «дополнена» «финальностью» (целевой причиной) (см. G. Wetter, «Der Dialektiscbe Materia-lismus. Seine Geschichte und sein System in der Scwjet-uiiion», 1956, S. 422—43).

Совр. идеалистич. филос. системы пытаются при­способить для дискредитации материалистич. учения о причинности данные совр. науки, и прежде всего, квантовой физики. Еще в конце 20-х гг. 20 в., когда была создана квантовая механика, ряд ведущих зару­бежных физиков, в т. ч. Н. Бор, Гейзенберг, М. Борн, Цирак и др., принявшие непосредств. участие в ее созидании и развитии, истолковали осн. законы кван­товой теории (соотношение неопределенностей и волновую функцию, являющуюся статистич. характе­ристикой поведения микрообъектов) в духе И. и аг­ностицизма.

Эти выводы встретили резкую критику со стороны Планка, Эйнштейна, Ланжевена, Луи де Бройля и др., к-рые справедливо видели в индетерминистич. и агностич. истолковании квантовой механики тенден­ции, противоречащие всему духу и содержанию науки. Большую работу по преодолению идеалистич. кон­цепций в совр. физике провели сов. физики (С. И. Ва­вилов, В. А. Фок, Блохинцев, Я. П. Терлецкий и др.) и философы (Б. М. Кедров, И. В. Кузнецов, Омелъя-новский, С. Г. Суворов и др.). В их работах показано, что основание индетерминистич. взглядов зарубеж­ных ученых лежит не в физике, а во влиянии на них идеалистич. философии. Так, Гейзенберг свои рассуж­дения о несовместимости квантовой механики с прин­ципом причинности основывает на позитивистском отождествлении причинности с предсказуемостью: «Принцип причинности идентичен ожиданию того, что точное знание природы или ее определенного участка, по крайней мере, в принципе, достаточно для того, чтобы заранее определить будущее» (Н е i s e n-b e r g W., Atomforschung und Kausalgesetz, Universitas, 1954, H. 3, S. 226). В этом определении вопрос об объ­ективном существовании причинных связей подменен вопросом о познании этих связей и возможности на основе этого абсолютно точного предсказания буду­щего, если известно настоящее. Невозможность од­нозначных нестатистич. предсказаний будущего мик­рочастицы на основе представлений и законов не только классической, но и квантовой физики истолко­вывается как отрицание причинности в микромире.

В своей сущности и соотношение неопределенности, выражающее границы одновременного применения механич. понятий координат и скоростей к микро­объектам, и статистич. характер законов квантовой механики, отражающих движение микрочастиц, не противоречат материалистич. учению о причинности. Из того, что к микрообъектам неприменимо или при­менимо с известными ограничениями понятие коорди­наты и скорости, вовсе не следует, что движение мик­рочастиц беспричинно. Также неправильно делать вывод о беспричинности микропроцессов на том осно-

вании, что квантовая физика отражает их в особой статистич. форме.

Аргументы «физических» индетерминистов исполь­зуют сторонники индетерминистич. концепций в совр. биологии. «Органические» индетерминисты (Э. Син-нотт, Л. Денн, П. Вандриес и другие) считают, что по­ведение генов описывается статистич. законами кван­товой физики, а поэтому оно беспричинно. Генная мутация с их т. зр.— один из примеров «физиче­ского» И.

Самым решит-, опровержением И., отрицающего причинную обусловленность процессов природы, об­щества и мышления, является, как это показано клас­сиками марксизма-ленинизма, производственная, ре-волюционно-практич. деятельность людей.

В основе индетерминистич. концепции в совр. био­логии, как и в основе «физического» И., лежит отож­дествление причинности с однозначной предсказуемо­стью. Поскольку совр. естествознание вскрыло необ­ходимость введения статистич. методов для отражения причинных связей реальных процессов, на ос­нове к-рых, вообще говоря, нельзя делать однознач­ные предсказания, сторонники И. делают свой вывод относительно банкротства принципа причинности вообще.

Вся совокупность совр. практич. и теоретич. дея тельности, весь ход развития совр. естествознания опровергают И. и демонстрируют плодотворность диа-лектико-материалистич. теории причинности, при­знающей объективность, познаваемость, качеств, мно­гообразие причинных связей и соответствующих форм их отражения в сознании людей.

В процессе дискуссии по вопросу о причинности в последние годы намечается тенденция отхода ряда зарубежных ученых, среди них Бора и Гейзеиберга, от индетерминистич. концепции. Так, Гейзенберг подчеркивает, что «при попытке сформулировать такой закон природы физик должен исходить из таких об­щих положений: его математическая интерпретация должна выразить существование материи во времени и пространстве, будущее состояние которой в большей или меньшей степени есть следствие нынешнего состо­яния; существование сил и их изменчивого действия, причем действие возникает позднее причины, выз­вавшей его, и т. д.» («Вопр. филос», 1959, № 12, с. 159). Н. Бор пишет: «...Всякое описание физических результатов основано, в конечном счете, на обычном языке, приспособленном к тому, чтобы разбираться в окружающем и прослеживать связи между причинами и следствиями» («Квантовая физика и философия», в журн.: «УФН», т. 67, вып. 1, 1959, с. 37).

Растет число активных сторонников материалистич. мировоззрения среди молодого поколения зарубежных физиков (Д. Бом, Ж. Вижье, Ж. Лошак, Ж. Вассай и др.).

Развитие совр. естествознания демонстрирует ог­ромную эвристич. роль материалистич. учения о при­чинности. Прогресс науки невозможен вне и незави­симо от принципов диалектич. материализма, прин­ципа причинности в частности.

Лит.: Философские вопросы современной физики, М., 1952; Вопросы причинности в квантовой механике. Сб. пер., М., 1955; Философские вопросы современной физики, К., 1956; О м е л ь я н о в с к и й М. Э., Философские вопросы квантовой механики, М., 1956; Некоторые философские вопро­сы естествознания. [Сб. статей], М., 1957; Вопросы диалекти­ческого материализма. [Сб. статей], М., 1960; Проблема при­чинности в современной физике, М.,1961;СвечниковГ.А., Категория причинности в физике, М., 1961; Проблема причин­ности в современной биологии, М., 1961; Фролов И. Т., О причинности и целесообразности в живой природе, М., 1961; Ра ос ел Б., Человеческое познание, пер. [с англ.], М., 1957; Бом Д., Причинность и случайность в современной физике, пер. с англ., М.,1959; Франк Ф., Философия науки, пер. с англ., М., 1960; Dewey J., Logic, the theory of in­quiry, [Toronto], 1939; Reichenbach H., Philosophic foundations of quantum mechanics, Berkeley — Los Ang., 1946;

260 ИНДИВИД —ИНДИВИДУАЛИЗМ

его же, The direction of time, Berkeley—Los Ang., 1956;
Readings in philosophical analysis, N. Y., 1949; Readings in
the philosophy of science, N. Y., [1953]; Pevrier P., De-
terminisme et indeterminisme, P., 1955; Weizel W., Das
Problem der KausalitSt in der Physik, Koln, 1955; С a s s i-
r er E., Determinism and indeterminism in modern physics.
Historical and systematic studies of the problem of causality,
New Haven, 1956; H e у d e J. E., Entwertung der Kausalitat?
Fur und wider d. Positivismus, Stuttg., 1957; Ullmo J.,
La pensee scientifique moderne, P., [1958]; В u n ge M., Cau­
sality, Camb., 1959. Г. Свечников. Иосква.
ИНДИВИД, индивидуум [лат. individuum —
неделимое (от in — отрицание п divido — делю), калька
с греч. aTojxov, см. Атом], — единичный, отдельный,
фиксированный, тем или иным способом выделенный,
отграниченный предмет; отдельная, обособленная
сущность или существо; особь, каждый самостоятель­
но существующий живой организм; отдельная человеч.
личность, в отличие от человеч. коллективов (см. Лич­
ность). В наст, время, кроме обществ, наук, употреб­
ляется гл. обр. в биологии, в химии (в к-рой содер­
жание понятия «химич. И.» является неустановившим­
ся и дискуссионным). В логике И.— единичный
объект, противопоставляемый виду (см. Видовое по­
нятие), роду (термины традиц. логики), классу (в ло­
гике), множеству. См. также Предмет, Имя.

ИНДИВИДУАЛИЗМ — принцип поведения, со­циологии, и этич. учение, в основе к-рого лежит при­знание абсолютных прав личности, её свободы и неза­висимости от общества и гос-ва. Как социологич. кон­цепция И. совпадает с субъективно-идеалистич. трак­товкой историч. процесса. В различных конкретно-историч. условиях концепции И. в социально-поли-тич. и этич. плане носили различный характер и игра­ли разную роль.

В Древней Индии принцип И. был разработан шко­лой чарвакое. Антикастовая и антибрахманистская направленность И. чарваков, стремление поставить в центр теоретич. проблем человека с его разнообраз­ными потребностями, учение о равенстве людей от природы — все это делало их И. исторически прогрес­сивным.

В др.-кит. философии этич. И. развивал философ Ян Чжу. Смысл жизни, по его учению, состоит в пол­ном развитии природы человека в соответствии с его индивидуальными склонностями. Выдвигая принцип: «все для себя», Ян Чжу в то же время отвергал край­ний эгоизм и распущенность личности. Свобода инди­вида состоит не только в следовании его своей природе, но и в освобождении личности от уз деспотич. гос-ва. Этич. индивидуализм Ян Чжу был реакцией на укреп­ление власти гос-ва, на идеологию конфуцианства. На позициях крайнего И. стоял современник и про­тивник Ян Чжу — представитель даосизма Чжу-ан-цзы.

В др.-греч. философии И. составлял основу этич. концепции софистов и получил выражение в формуле Протагора «человек есть мера всех вещей». В гедони-стич. этике киренаиков И. занимал первостеп. место (особенно у Аристиппа). Крайнюю форму И. принял в учении киников, а позже у стоиков. «Философия на­слаждения всегда была лишь остроумной фразеоло­гией известных общественных кругов, пользовавшихся привилегией наслаждения» (Маркс К.иЭнгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 418). Принцип И. проходил и через материалистич. систему эпикуреизма. Основой поведения личности Эпикур считал стремление к ра­зумным чувств, и духовным удовольствиям; он отвер­гал роскошь, излишества и распутство, приводящие к пресыщению и даже страданию. Страстным проповед­ником этич. И. эпикурейства явился Лукреций. Эпи­курейский И. выражал в эпоху упадка греч. рабовла-дельч. общества стремление части рабовладельч. ин­теллигенции к уходу от трудностей жизни.

Особое развитие принцип И. получил в этике и морали Возрождения. В эпоху становления бурж.

отношений И. означал борьбу за раскрепощение лич­ности от феод, пут, за утверждение естеств. равенства и достоинства людей. Этот И. получает свое выраже­ние в требовании гармонич. развития человека, в культе человеч. разума, в учении о ценности человеч. личности, к-рое находит наиболее яркое проявление у Пико делла Мирандола, Джаноццо Манетти. Обосно­вывая принцип И., этика Возрождения возрождает антич. теории морали, гл. обр. эпикуреизм, стоицизм, платонизм. Особое значение приобретает этика Эпи­кура. Эпикурейский принцип наслаждения, понимае­мый как удовлетворение естеств. потребностей чело­века и достижение душевного спокойствия, развивают Козмо Раймонди, Лоренцо Валла, Помпоний Лет и др. В дальнейшем принципы эпикурейской этики возрож­даются Бруно, Эразмом Роттердамским, Монтенем, Ванини. Бурж. И. получил религ. обоснование и в идеях протестантизма, к-рый, проповедуя освобожде­ние личности от канонов католицизма, совмещал ре­лиг. фатализм и крайний ригоризм с идеями личной свободы (Ж. Кальвин, Дж. Эдуарде).

Принцип И., свойственный и этике бурж. мыслите­лей 17 —18 вв. (Ф. Бэкон, Гоббс, Локк, Руссо), имел различную филос. основу при сходных социальных истоках. Последователями эпикурейского И. были Гас-сенди, Спиноза, к-рый хотя и не являлся индивидуа­листом, однако вслед за Эпикуром в этич. учении ис ходил из интереса, пользы, стремления к самосохра­нению и удовольствий индивида. Развитием идей Эпикура о благоразумии, как пути к здоровым наслаж­дениям и счастью индивида, был принцип пользы и ра­зумного эгоизма в этике франц. материалистов, к-рые использовали его для обоснования необходимости об­ществ, преобразования.

И. всех этих мыслителей по социальной природе был буржуазным и его девиз: свободу частной инициа­тиве, торговле, собственности, мысли и деятельности индибида, был исторически прогрессивным. Эти пред­ставители бурж. И. резко выступали против католич. церкви и иерархич. структуры феодализма; их идеа­лом была разносторонне развитая личность, а вовсе не буржуазно огранич. делец. Учение о «естественной природе» человека, теории «естественного права» и «общественного договора», установление связи мораль­ных норм с материальными интересами индивидов — все это обосновывало бурж. И. и служило оружием в борьбе с феодализмом и католицизмом.

Однако очень скоро обнаружилось противоречие между идеалом разносторонне развитой личности и бурж. действительностью, к-рое отметили уже пред­ставители утопич. социализма, особенно Фурье. Сущ­ность этого противоречия сформулировал Маркс: «В буржуазном обществе капитал обладает самостоя­тельностью и индивидуальностью, между тем как трудящийся индивидуум лишен самостоятельности и обезличен» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, с. 439). С тех пор как буржуазия стала господствующим классом, И. враждебен обществу. Бурж. И. становится этич. оправданием капиталистич. эксплуатации и препятствием для всякого обществ, движения, целью к-рого является освобождение тру­дящихся. И. является осн. устоем бурж. морали. Принципы И. воспроизводятся во всех сферах жизни бурж. общества и пронизывают всю бурж. идеологию.

Как принцип отношения человека к человеку И. стал антигуманистическим; как норма отношения индивида к обществу он — антисоциален; как способ отношения к гос-ву и законности он стал антидемокра­тическим; как семейная традиция он глубоко амора­лен. Раньше всего это обнаруживается в бурж. поли-тич. экономии. А. Смит рассматривает И. как естеств. порождение природы человека и как непременное условие нормального функционирования экономики.

ИНДИВИДУАЛИЗМ 261

В 19 в. И. развивался обратно пропорционально тем реальным возможностям, к-рые бурж. общество предоставляло для развития индивида. Утилитаризм И. Бентама превратил экономия, теорию полезности в прямую апологию неприкрытого эгоизма, стяжатель­ства, бурж. эксплуатации («Введение в основания нравственности и законодательства» — «Introduction to the principles of morals and legislation», 1789, рус. пер. 1867). Дж. С. Миллъ с позиций позитивизма выразил принцип И. как методология, основу социо­логия, и этич. исследований («Утилитарианизм» — «Utilitarianism», 1863, рус. пер. 1900; «О свободе» — «On liberty», 1859, рус. пер. 1900). Начиная с Бентама и Милля происходит слияние этич. теории полезности с бурж. политич. экономией. В исторической (В. Ро-шер и др.), а затем в австр. (см. Менгер и Бём-Баверк) школах эта теория выступает под названием теории «предельной полезности»; она сохраняет свое значе­ние и в совр. бурж. политич. экономии, напр., у Шум-петера (см. J. Schumpeter, Capitalism, socialism and democracy, N. Y., 1942, p. 126).

В младогегельянской школе И. принял филос. фор­му «самосознания», критикующего весь мир ради мыс­ленного освобождения индивида от действит. соци­альных оков. В 1845 М. Штирнер опубликовал мани­фест бурж. И.— кн. «Единственный и его собствен­ность» («Der Einzige und sein Eigentum», рус. пер. 1906), в к-рой «...на место деятельного буржуазного эгоизма он поставил хвастливый, согласный с собой эгоизм» индивидуального «Я» (Маркс К. и Э н-г е л ь с Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 411). У Штирнера культ «Я» становится идеология, угрозой для органи­зованных действий трудящихся. Оборотной стороной этого И. было презрение к jkacce, к-рое особенно куль­тивировалось братьями Бауэрами.

Начиная с сер. 40-х гг. 19 в. бурж. И. выполняет две социальные функции: во-первых, борьбы против революц. движения трудящихся масс и, во-вторых, идеологич. обоснования и морального оправдания бурж. господства в меняющихся обществ, условиях. Вся история анархизма представляет собой содействие осуществлению этих задач с мелкобурж. позиций. Теоретич. основой анархизма и его краеугольным кам­нем выступал всегда И. (см. В. И. Ленин, Соч., т. 5, с. 300).

Наиболее циничным и враждебным обществ, про­грессу становится бурж. И. в теории «сверхчеловека» у Ницше, к-рый превратил И. в эгоистич. культ гру­бой силы, проникнутый глубокой ненавистью к демо­кратии и гуманизму. Эти идеи Ницше послужили од­ним из идеологич. источников герм, фашизма, в к-ром, несмотря на дух корпоративизма и крайний национа­лизм, И. выступал в крайней форме.

В совр. эпоху реакц. И. представляет собой ядро бурж. идеологии и является осн. мотивом почти всех ее разновидностей, служа гл. идейным оружием бур­жуазии в ее борьбе против коммунистич. и рабочего движения и мировой системы социализма. В эпоху сосуществования двух социальных систем И. в ходе идеологич. борьбы принял форму бурж. «философии свободы» и противопоставляется марксистско-ленин­скому мировоззрению и коммунистия. этике. Осн. направления совр. бурж. философии используют И. как моральное «обоснование» антикоммунизма под ви­дом защиты «свободы личности».

В экзистенциализме, напр., центр, роль играет проблема лияности. Целью объявляется свободное самоутверждение индивида. При этом свобода сводит­ся к свободе выбора. И. пронизывает весь экзистенциа­лизм. Изолированная от общества личность испытыва­ет состояние непреодолимой покинутости, заброшен­ности, одинояества. В поисках утверждения своей свободы ей остается только ожидание смерти, «геро-

изм» бессмысленной жизни (А. Камю, см.,А. Camus, Le mythe de Sisyphe. Essai sur l'Absurde, 1942) или традиц. религ. иллюзии (Ясперс, Хейдеггер, Бубер, Марсель).

Для неопозитивизма лияность служит основой фи­лос. исследований в вопросах гносеологии, социо­логии и этики. Он сводит все социальное к индивиду­альному, объявляет общество пустым, классы, нации, формации — абстракциями и провозглашает И. как цель человея. стремлений, а также использует И. в качестве существ, яерты метода социология, исследо­ваний. Личность живет и действует в социальных груп~ пах, к-рые разделяются позитивистскими социолога­ми на первичные (семья, круг друзей) н вторияные (класс, нация, гос-во). Реальны лишь первияные груп­пы, вторичные же рассматриваются как «исевдопоня-тия». Важнейшей реальностью является индивид. Его качества, отношения и связи определяют облик соци­альных групп. При этом обществ, отношения лияно-стей толкуются субъективистски и с позиций И. как «отношение лияности к...», как комплекс ее мнений, оценок, стремлений, взглядов, не обладающий объек­тивным содержанием. Микросоциология, основываясь на этой методологии, пытается опровергнуть марк­систское уяение об объективной закономерности исто­рия, процесса, искажает жизнь лияности при социа­лизме и «доказывает» реальность свободы личности при капитализме. Субъективистская релятивистская эти­ка, пропагандируемая неопозитивистами (т. н. эмо-тивная теория), строго придерживается инднвидуали-стич. принципов. Прагматизм широко использует принцип И. в гносеологии, этике и теории воспита­ния. Субъективно-идеалистич. критерий истины праг­матизма — успех, полезность или практика — трак­туется глубоко индивидуалистически. В этич. теории, как и в прагмати стекой педагогике, получившей большое распространение в США, И. является целью всей системы. Все воспитат. мероприятия, по Дьюи, должны быть подчинены специфич'. чертам и задаткам индивидуальности. Эта реакц. педагогич. теория все­цело направлена на воспитание и укрепление И. у каждого обучающегося (Дж. Дьюи, см. J. Dewey, Individualism old and new, 1931, Школа и общест­во — The school and society, 1899, рус. пер. 1922).

Неотомизм, идя навстречу требованиям бурж. идеологии эпохи империализма, уделяет большое внимание проблеме личности. Все социальные проб­лемы сводятся к морально-религиозным. Общение лич­ности с богом оттесняет социальные связи. Важным актом сознающей себя индивидуальности является ут­верждение частной собственности и подготовление к индивидуальному спасению. Антикоммунистич. вы­ступления католич. философов во славу бога, церкви н папы проникнуты пропагандой бурж. И. и клеветой на марксизм и социализм.

Для совр. амер. персонализма, тесно связанного с протестантской теологией, И. служит лейтмотивом всей философии. Он раздувается, абсолютизируется, приобретает характер онтология, концепции (истоки к-рой восходят к монадологии Лейбница, теории ми­крокосмоса Р. Лотцеи христ. теизму Г. Тейхмюллера), согласно к-рой не только люди, но все сущее представ­ляет собой совокупность личностей (см. Брайтмен, Флюэллинг). Во главе иерархии личностей находится бог. И. в этой философии используется для апологии теизма.

И. как совр. бурж. «философия свободы» использует­ся в качестве оружия в идейной борьбе с коммуни­стич. идеологией и мировой социалистич. системой. Один из руководителей зап.-герм, ин-та по вост. про­блемам К. Менерт в кн. «Советский человек» («Der Sowjetmensch», 1958) обвиняет социализм в ликвида­ции свободы личности и идеализирует положение

262 ИНДИВИДУАЛИЗМ — «ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ»

личности в капиталистич. мире. С позиций И. опол­чается на социализм обосновавшийся в США антиком­мунист Г. Маркузе. «Социализм,— по его словам,— проявление возмущения со стороны многих против тех немногих, к-рые обладают и наделены более высо­кими ценностями; социализм, таким образом, представ­ляет собою часть общего бунта против выдающихся лю­дей» («Reason and revolution...», N. Y., 1954, p. 266). В кн. «Советский марксизм» («Soviet marxism», 1958) он противопоставляет И. коллективизму и коммунистической морали. С клеветой на комму­низм с позиций И. систематически выступает амери­канский прагматист С.Хук. Крайний И. служит опорой различных теорий «элиты», широко используемых про­тив идей социалистич. демократии (К. Башвиц, С. Хадлстон и мн. др.) (см. S. Hook, The Hero in history, N. Y., 1943, p. 18; K. Baschwitz, Du und die Masse, Leiden, 1951, S. 17; S. Huddlston, Popular diplomacy and war, p. 180). Социальная функция «философии свободы» — продлить агонию обреченного эксплуата­торского строя.

Принципы реакц. И. служат основой совр. бурж. социальной психологии, в к-рой значит, место зани­мает неофрейдизм. Глубоко индивидуалистична пси-хологич. концепция неофрейдизма, построенная на высвобождении инстинктов от социальных ограниче­ний. Ныне она все шире применяется в социальном плане, противопоставляя индивидуальные подсознат. влечения сознат. социальной организации и революц. борьбе.

Маркс и Энгельс поставили на науч. почву вопрос об отношении личности и общества и тем нанесли удар по теориям бурж. И. Они доказали, что абстрактной вне-исто рич. природы человека не существует; сущность человека — это совокупность всех обществ, отноше­ний данной эпохи. Отношения в обществе частных собственников и обособленных товаровладельцев не могут не порождать И., история к-рого определяется, в конечном итоге, развитием обществ, разделения труда, форм частной собственности и способов эксплуатации. Социальной предпосылкой И. является отсутствие в эксплуататорском обществе подлинной коллективно­сти, к-рая начинает формироваться лишь в ходе клас­совой борьбы пролетариев. Поскольку последние явля­ются носителями обществ, характера процесса произ-ва и их борьба с капиталом формирует солидарность, сплоченность и сознательность класса, у пролетариата развивается подлинная коллективность в действиях, взглядах и морали, к-рая противостоит бурж. И.

Социализм в корне меняет отношения общества и личности, ибо новыми становятся и общество и лич­ность. Рождается подлинная коллективность общества, не знающего эксплуатации и политич. гнета, и созда­ются реальные предпосылки для гармонии личности и общества. Всестороннее развитие личности при ком­мунизме в корне чуждо И. Социализм обеспечивает сочетание обществ, и личных интересов, направлен­ных к построению коммунизма, где свободное разви­тие каждого явится условием свободного развития всех. Развитие обществ, самоуправления в период развернутого строительства коммунизма есть яркое выражение действит. демократии и реальной свободы личности. В полную противоположность клевете бурш, «философии свободы» социалистич. коллектив является полем применения сил и талантов личности, стимулом их развития, источником морального удов­летворения, опорой в личной беде. Социализм не обед­няет и не нивелирует личность, а поощряет разнооб­разие интересов и творч. стремлений, ставит своей целью всестороннее и свободное развитие личности. Лозунг Коммунистич. партии, сформулированный в Программе КПСС: «Все во имя человека, для блага человека», выражает стремление обеспечить формиро-

вание яркой, самостоят., богатой духовно, чистой мо­рально, гармонично и всесторонне развитой личности, свободной от пережитков И. Моральный кодекс строи­теля коммунизма, сформулированный в Программе КПСС,пронизанидеаламиколлективизма и гуманизма, обеспечивающими свободу и расцвет личности и вме­сте с тем исключающими всякий И. Бурж. И. есть его последняя историч. форма; он обречен историей на ги­бель вместе с капиталистич. формацией. Коммунизм знает подлинную индивидуальность, полностью и на­всегда освобожденную от И. (см. также Личность). Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Святое семейство, Соч., 2 изд., т. 2; и х же, Немецкая идеология, там же, т. 3; их же, Манифест Коммунистической партии, там же, т. 4; М а р к с К., Введение (Из экономических рукописей 1857— 1858 годов), там же,т. 12; Энгельс Ф., [Письмо] П. Л. Лав­рову, 12—17 ноября 1875 г., в кн.: Маркс К. иЭнгельс Ф., Избр. письма, М., 1953; Ленин В. Неэкономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве, Соч., 4 изд., т. 1; Программа КПСС, М., 1961; Шишкин А. Ф., Из истории этических учений, М., 1959; Лейбниц Г. В., Монадология. 1714, Избр. фипос. соч., М., 1908, с. 339; Lotze H., Mikrokosmus. Ideen zur Naturgeschichte und Geschichte der Menschheit, Bd 1—3,Lpz., 1856—64, рус. пер.— ч. 1—3, M., 1866—67; Winter F. J., Der Individualismus, Lpz., 1880; S о m m e r H., Individualismus Oder Evolutionis-mus?, В., 1887; Teichmtil 1 e r G., Neue Grundlegung der Philosophie und Logik, Breslau, 1889; Z i e g 1 e r Tli., Indivi­dualismus und Sozialismus im Geistesleben des 19. Jahrhunderts, Dresden, 1899; Fourniere E., Essai sur l'individualisme, P., 1901; Fischer E. L., Ober den Individualismus..., Charlottenburg, 1907; Wolf H., Geschichte des antiken Sozialismus und Individualismus, Guttersloh, 1909; F i t e W., Individualism, N.Y. [a.o.],1911;Pribram K.,Die Entste-hung der individualistischen Sozialphilosophie, Lpz., 1912; Archambault P., Essai sur l'individualismei P., (913; Burckhardt G.E., Was ist Individualismus?, Lpz., 1913; Weisengriin P., Die Erlosung von Individualismus und Sozialismus, Munch., 1914; D i t t r i с h O., Individualismus, Universalismus, Personalismus, В., 1917; Horneffer E., Der moderne Individualismus, «Kant-Studien», 1918, Bd 23; Schmalenbach H., Individualitat und Individualismus, там же, 1920, Bd 24, H. 4; К e h 1 e r F., Wesen und Bedeutung deslndividualismus,Munch.—В.,1922; В г е у si g К., Vom ge-schichtlichen Werden, Bd 1, Stuttg.—В., 1925; К a 1 1 e n H. M., Individualism; an American way of life, N. Y., [1933]; A d 1 e r M.J.,The idea of freedom, N. Y., 1958. В. Нарпушин. Москва.

«ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ» — уче-ние австр. психолога А. Адлера, к-рый первоначально был одним из ближайших последователей Фрейда, а затем противопоставил свою концепцию ортодок­сальному фрейдизму. Тем не менее «И. п.» фактически представляет собой вариант фрейдизма. В основе «И. п.» Адлера лежит понятие компенсации, выдви­нутое им в качестве психологич. аналога свойств, характеризующих биологич. приспособление живых существ. По Адлеру, человек — биологически самое неприспособленное существо: ребенок начинает свою духовную жизнь с осознания (благодаря столкновению с внешним миром) слабости своего организма, что ведет к развитию «чувства (комплекса) неполноценно­сти», к-рое закрепляется затем под воздействием бли­жайшего окружения в семье, потом в школе и, нако­нец, в обществе. В течение всей жизни человек стре­мится преодолеть свою неполноценность. Это стремле­ние и есть компенсация. Постоянное стремление к на­рушению психич. равновесия, обусловленное компен­сацией, влечет человека к нек-рой цели, ему неведо­мой; эта цель детерминируется в раннем детстве и составляет скрытый смысл жизни — т. н. бессозна­тельное; в отличие от ортодокс, фрейдизма, для к-рого бессознательное — это подавленные или подавляемые влечения, в «И. п.» это — телеологич. выражение тен­денций, латентно существующих в человеке. Адлер придает комплексу неполноценности не только биоло­гическое, но и социальное и даже «космическое» зна­чение: чувство неполноценности может частично прео­долеваться благодаря компенсаторной деятельности сознания, выражающейся в форме религии, фило­софии и иск-ва.

«И. п.» получила в Зап. Европе большое распрост­ранение в 20-е гг. 20 в. на фоне духовной депрессии,

ИНДИЙСКАЯ ЛОГИКА 263

вызванной 1-й мировой войной. «И. п.» оказала силь­
ное влияние на бурж. педагогику, психиатрию и социо­
логию; были также отд. попытки представить «И. п.»
как психологич. теорию, якобы «дополняющую»
социологич. учение Маркса (О. Ruble, 1925). В дейст­
вительности, «И. п.», отрицающая историч. законо­
мерности развития психики человека, строящаяся
на вульгарной биологизации природы человека и
общества и провозглашающая классовый мир, не
только не имеет ничего общего с марксизмом, но и
глубоко враждебна ему. Успех «И. п.» в Зап. Европе
и Америке объясняется не научным, а идеологич. со­
держанием ее как «естественнонауч.» основы идеоло­
гии бурж. индивидуализма. М. Роговин. Москва.
Лит.: Адлер А., Роль бессознательного в неврозе,
М., [1913]; е г о ж е, Сны и их толкование, М., 1914; его же,
Studie uber Minderwertigkeit von Organen, Munch., 1927;
Hilble 0.,Die Seele des proletarischen Kindes, Dresden, [1925];
Handbuch der Individualpsychologie, Bd 1—2, Munch., 1926;
Dreikurs R., Fundamentals of adlerian psychology, N. Y.,
1950; Hart D. L., Der tiefenpsychologische Begrif(der
Kompensation, Z., [1956]; The individual psychology of Alf­
red Adler. A systematic presentation from his writings, ed. by
H. L. Ansbacher and R. Ansbacher, N. Y., [1956].

ИНДИЙСКАЯ ЛОГИКА — оригинальная форма логики, возникшая в Индии независимо от развития логики в Европе. Различают три периода И. л.: пер­вый — приблизительно 6 в. до н. э.— 2—3 вв. н. э., когда в связи с оживленными дискуссиями между представителями различных направлений индийской философии возникает потребность уточнения правил рассуждения и на этой основе появляются первые элементы логики; второй — с 2—3 вв. до 10 в. н. э., когда возникает логика как наука и разрабатывается теория инд. силлогизма; этот период связан с работами •философов школы ньяя и буддийской школы и носит назв. старая ньяя (Pracina-Nyaya) (термин «ньяя» означает умозаключение, силлогизм; он служит также названием определенной философской и логической школы; см. Нъяя); третий период—12—17 вв. н. э.— период т. н. новой ньяя (Navya-Nyaya), отмеченный работами по теории отношений, теории следования и вопросам, связанным с теорией абстракции.

В филос. сочинениях, относящихся к первому периоду (напр., в буддийском трактате «Катт-хаваттху»), уже можно найти подход к выявлению нек-рых логич. правил.

Второй период начинается с «Нъяя-сутры» •(ок. 200 н. э.) — осн. соч. филос. школы ньяя, в к-ром впервые содержится описание классич. инд. силло­гизма. Этот силлогизм содержит пять членов: тезис, ■основание, пример, применение и заключение. Клас­сич. образцом этого силлогизма, встречающимся во многих соч. инд. философов, является следующий: 1) Тезис: на горе есть огонь; 2) Основание: так как на горе есть дым; 3) Пример: в кухонном очаге есть дым и есть огонь; в пруду нет огня и нет дыма; 4) При­менение: но на горе есть дым; 5) Заключение: поэтому на горе есть огонь. Инд. пятичленный силлогизм со­держит три осн. термина: п а к ш а — субъект тезиса и заключения (в указанном примере — гора), хету — причинный признак (наличие дыма) и садхья — доказываемое свойство (наличие огня). Предметы, в к-рых присутствует доказываемое свойство, наз. од­нородными (с субъектом) предметами (сапакша), а предметы, в к-рых оно отсутствует,— неоднородными {с субъектом) предметами (випакша). В рассматривае­мом случае кухонный очаг — однородный (с горой) предмет, а пруд — неоднородный. Тезис и заключение инд. силлогизма соответствуют заключению силлогиз­ма Аристотеля, а основание и применение — его мень­шей посылке; что же касается большей посылки сил­логизма Аристотеля, то ей в какой-то степени соот­ветствует пример; однако это соответствие лишь приб­лизительное, ибо в инд. силлогизме нет общих сужде-

ний (вообще инд. философы не сразу подошли к вве­дению в логику средств выражения всеобщности). Поэтому классич. инд. силлогизм является чем-то вроде умозаключения по аналогии; он носит на себе заметный отпечаток происхождения инд. логики из методологии дискуссии. Пятичленный силлогизм был характерен как для логики ньяя, так и для логики позднейших буддистов. Но уже в конце 2 — нач. 3 вв. н. э. буддист Нагарджуна критиковал «Ньяя-сутры», считая, что силлогизм состоит не из пяти суж­дений, а из трех, т. к. тезис может быть установлен через основание и пример (к-рый может быть либо ут­вердительным, либо отрицательным), а последние два суждения—применение и заключение —излишни.

Дальнейшее развитие инд. логики происходило в обстановке острой филос. дискуссии между будди­стами и сторонниками ньяя, в ходе к-рой и те, и другие внесли существ, вклад в теорию умозаключений. Прежде всего было сформулировано трехчленное пра­вило (траирупья), состоящее, по существу, в том, что, если наличие нек-рого признака М (хету) установле­но у субъекта и у предметов, обладающих признаком Р (однородных с субъектом), и если признак М от­сутствует у предметов, не обладающих признаком Р (неоднородных с субъектом), то признак Р (доказы­ваемое свойство — садхья) присутствует у субъекта. Это правило, к-рое обнаруживается фактически уже у буддиста Васубандху (4—5 вв. н. э.), неявно вво­дит в инд. силлогизм отношение всеобщей связи меж­ду его терминами.

Большую роль в развитии логики сыграл буддист Дигнага (5—6 вв.), к-рый разделил силлогизмы на 2 вида: на умозаключения «для себя», состоящие каж­дое из трех членов, именно: из основания, примера и тезиса (взятых именно в этом порядке), и на умо­заключения «для других», к-рые совпадают с пяти­членный силлогизмом. Дигнага развил далее трех­членное правило (траирупья) и представил его в виде круговой таблицы, т. н. «колеса причинных призна­ков» (хету-чакра). Эта таблица основана на том, что хетуможет присутствовать во всех однородных (с субъ­ектом) предметах, только в нек-рых из них или ни в одном из них. В каждом из этих трех случаев хету может присутствовать во всех неоднородных (с субъек­том) предметах, в части их или ни в одном из них. Всего, т. о., возможно девять случаев (или модусов), из к-рых правильный вывод дают только те, в к-рых хету присутствует во всех однородных предметах или в их части и отсутствует во всех неоднородных пред­метах. «Колесо причинных признаков» было допол­нено Уддьотакарой (7 в.) из школы ньяя, к-рый рас­сматривал случаи, когда не существует однородных предметов, или неоднородных предметов, или и тех и других вместе. Кроме того, он рассматривал также случаи составных хету и др. обстоятельства, и в итоге у него получилось 176 верных и неверных модусов. В «колесе причинных признаков» видна тенденция к трактовке логики ст. зр. отношений между класса­ми, ибо однородные и неоднородные предметы мыслят­ся как классы, а у буддиста Дхармакирти (7 в.) да­же субъект мыслится как класс; но эта тенденция не получила в И. л. достаточного развития. У Уддьо-такары мы находим уже трехчленный силлогизм вида: «Где есть дым, там есть огонь; на горе есть дым; зна­чит, на горе есть огонь», в к-ром мысль о всеобщей связи выражена уже в виде отдельной посылки. Вообще же в И. л. превращение примера в общую по­сылку достигалось введением в трехчленное правило слова eva, что мы видим, напр., у Дхармакирти; это слово указывает, по-видимому, на неразрывную связь субъекта и однородных (с ним) предметов (всех или части) с хету и на отсутствие хету во всех неоднород­ных предметах. Дхармакирти осуществил также

Поиск по сайту: