ДОСТОИНСТВО 59

Чувство собств. Д. зарождается у человека уже в ро­довом обществе, хотя здесь индивид, по словам Маркса, еще не оторвался «...от пуповины естественнородовых связей с другими людьми...» («Капитал», т. 1, 1955, с. 85). Основой зарождающегося в родовом обществе Д. было участие в общем труде и уважение со сто­роны соплеменников к людям, проявившим силу и храбрость в добывании средств к жизни и в столк­новениях с враждебными племенами. С возникнове­нием частной собственности человеч. Д. рассматри­вается преимущественно как привилегия личности, принадлежащей к господств, классам; рабы, считав­шиеся только «говорящими орудиями», не могли на него претендовать. Однако в многочисл. восстаниях {напр., восстание Спартака) рабы, борясь против уг­нетения рабовладельцев, добивались восстановления попранного человеч. Д. Личность человека в рабо-владельч. обществе продолжала оставаться скованной религ. предрассудками, от к-рых в известной мере смогли освободиться лишь передовые люди того вре­мени, верившие в силы и возможности человека. «Глупо просить у богов то, что человек способен сам себе доставить», — говорил Эпикур (см. «Материалисты Древней Греции», М., 1955, с. 223).

В эпоху феодализма развивается феод, попятие Д. {т. н. рыцарская честь), носившее ярко выраженный сословный характер и исключавшее право на человеч. Д. «черни», «простолюдинов». В процессе многочисл. крест, восстаний и войн нар. массы вырабатывали но­вые представления и понятия о человеч. Д.

В борьбе против феод, идеологии с ее отрицанием человеч. Д. (человек есть «раб божий») развиваются взгляды представителей гуманизма, требующих при­знания высокого назначения и Д. за каждым челове­ком. В эпоху Возрождения проблема Д. становится одной из основных проблем философских, этических и эстетических трактатов. Джианоццо Манетти в трак­тате «О достоинстве и превосходстве человека», Пико делла Мирандола в соч. «О достоинстве человека» провозглашают принцип высокого призвания челове-

■ ка. Человек сам творец своей собственной формы.

\:От его воли и желания зависит, будет ли он высшим существом, превосходящим все другие существа, ли-

;;бо же он выродится в низменное существо. Чело­век опирается не на бога, не на свое происхожде­ние, а исключительно на самого себя, на свое Д. Гу­манисты высмеивали феодальное понятие Д. и чести, основанное на знатности происхождения. Эразм Рот­тердамский в сатире «Похвала Глупости» писал о фе­одалах: «Как ни тороплюсь я, не могу, однако, обойти молчанием тех, которые хоть и не отличаются ничем от простого поденщика, однако кичатся благородством своего происхождения... Но еще находятся дураки, готовые приравнять этих родовитых скотов к богам!» (указ. соч., М., 1960, с. 55). Деятели эпохи Возрож­дения, материалисты и просветители 17 и 18 вв. стре­мились подойти к оценке значения человеч. личности с т. зр. разума и требований человеч. природы. Гоббс ставил Д. человека в зависимость от его личных спо­собностей и добродетелей, образующих могущество че­ловека. «Публичная ценность человека, т. е. та цена, которую придает ему государство, есть то, что люди обычно называют достоинством. II эта цена, положенная ему государством, выражается в пожало­вании должностей военных, судейских, по государ­ственному управлению или в пожаловании имен и титулов, введенных для выявления такой цены» («Ле­виафан...», М., 1936, с. 90). Представитель демократич. крыла франц. Просвещения Руссо связывал чувство Д. с проблемой свободы: «Отказаться от своей свобо­ды — это значит отказаться от своего человеческого достоинства, от прав человека, даже от его обязан­ностей... Такой отказ несовместим с человеческой

природой» («Об общественном договоре», М., 1938. с. 8). Представители франц. материализма 18 в. (Голь­бах, Гельвеций) видели Д. человека в свободном удовлетворении его личных интересов, к-рое возмож­но, однако, только при разумном удовлетворении общего интереса, общего блага всех людей.

В нем. классич. философии принцип Д. личности наиболее отчетливо был провозглашен Кантом. Фор­мулируя положения категорического императива, Кант утверждал самоценность человеч. личности. «Действуй так,— писал он,— чтобы ты никогда не от­носился к человечеству, как в твоем лице, так и в лице всякого другого, только как к сродству, но всегда в то же время и как к цели» («Основоположе­ния к метафизике нравов», М., 1912, с. 55). Нем. фи­лософы рассматривали понятие Д. в связи с проблемой свободы, к-рая понималась как свобода духа. Такое понимание Д. нашло выражение во взглядах Шилле­ра, Фихте и др. «Господство моральной силы над ин­стинктами,— писал Шиллер в ст. «О грации и до­стоинстве»,— есть свобода духа, и выражение ее называется в явлении достоинством» (Собр. соч., т. 6, М., 1957, с. 156). Рассматривая проблему Д. в связи с проблемой целостности человеческой личности, Шиллер считал необходимым достижение единства моральной силы и эстетич. совершенства, Д. и гра­ции. «...Они не исключают др5'г друга в одной личности и даже в одном ее состоянии, напротив, только от грации получает достоинство подтвержде­ние, и только от достоинства получает ценность гра­ция» (там же, с. 162).

В буржуазном обществе главным мерилом Д. чело­века является его богатство. В условиях капитали-стич. эксплуатации миллионы трудящихся утрачива­ют права на уважение и человеч. Д. «В буржуазном обществе капитал обладает самостоятельностью, между тем как трудящийся индивидуум лишен самостоятель­ности и обезличен» (Маркс К. и ЭнгельсФ., Манифест Коммунистической партии, см. Соч., 2 изд., т. 4, с. 439). Отношения эксплуатации закономерно порождают, с одной стороны, самомнение, чванст­во, честолюбие и тщеславие, а с др. стороны —• под­халимство, угодничество, лицемерие и продажность. В эпоху империализма, когда монополистич. буржуа­зия окончательно отказалась от демократич. принци­пов, вновь широко проповедуется культ грубой силы, теории элиты и «сильной личности», призванной осу­ществлять господство буржуазии, попирая человеч. Д. масс.

В революц. борьбе за свое освобождение рабочий класс вырабатывает свое понятие о Д., в основе к-рого лежит борьба за освобождение трудящихся масс от эк­сплуатации, сознание всемирно-историч. миссии проле­тариата. В условиях эксплуататорского общества пора­бощенный трудящийся человек поднимается до осозна­ния своего Д., включаясь в освободит, борьбу масс. «Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бес­сознательной и бессловесной рабской жизни, есть про­сто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он само­довольно описывает прелести рабской жизни и вос­торгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам» (Л е н и н В. П., Соч., т. 13, с. 33). Д. проле­тария связано с сознанием силы и Д. своего класса, с чувством классовой солидарности. «...Пролетарская самостоятельность,— писал Плеханов,— обусловли­вает собою сознание пролетарием своей зависимости от капиталиста и стремление от нее избавиться... А для этого нет другого пути, кроме сплочения проле­тариев... кроме их объединения, для совместной борь­бы за существование... Его тяготение к массе прямо пропорционально его стремлению к

60 ДРАГОВИЧ — ДРЕВНЕВАВИЛОНСКАЯ РЕЛИГИЯ И МИФОЛОГИЯ

независимости, его сознанию соб­ственного достоинства, словом — раз­витию его индивидуальности» (Избр. фи-лос. произв., т. 5, 1958, с. 511).

С развитием обществ, жизни расширяются и обо­гащаются представления и понятия о Д. Высшим об­разцом борьбы за человеч. Д. в эксплуататорском об­ществе является борьба за уничтожение капиталистич. строя, за мир, нац. освобождение народов, демокра­тию и социализм. В совр. условиях, в условиях нац.-освободит. революций и войн особенное значение по­лучает Д. народов, сбросивших цепи колониализма. Д. человека социалистич. общества — это осознание им своего обществ, значения как творца новых, ком-мунистич. отношений между людьми. Основу Д. лич­ности при социализме составляет выполнение обществ. долга, активное и сознат. участие в строительстве ком­мунизма, единство личных и обществ, интересов.

Задача воспитания чувства собственного Д. сов. че­ловека неразрывно связана с задачей воспитания чув­ства долга перед родиной и народом. «Мы желаем вос­питать культурного советского рабочего... Мы должны воспитать у него чувство долга и понятие чести, иначе говоря,— он должен ощущать достоинство свое и своего класса и гордиться им, он должен ощущать свои обязательства перед классом» (Макаренко А. С, Соч., т. 2, 1957, с. 397). В процессе коммунистич. строительства в сов. людях развивается чувство кол­лективизма, сознание ответственности за общее дело. Весь строй социализма, весь социалистич. правопо­рядок обеспечивают высокое Д. сов. человека. Оно неразрывно связано с непримиримой борьбой против всего того, что унижает человека труда: против неспра­ведливости и угнетения, низкопоклонства и холопст­ва, самодовольства и чванства.

Д. сов. человека поднимается на новую, более вы­сокую ступень в период развернутого строительства коммунизма, когда само общество охраняет личное Д. каждого гражданина. «Личное достоинство каждого гражданина — говорится в Программе КПСС, — охраняется обществом» (1961, с. 121). Переход к коммунизму означает всемерное развитие свободы личности и прав советского гражданина. Д. сов. человека сочетает в себе преданность и любовь к своему народу, гордость его революц. традициями с уважением к трудящимся массам др. наций, к наро­дам др. стран, гордость своим самым прогрессивным и гуманным мировоззрением — марксизмом-лени-аизмом.

Лит.: Ленин В. И., Памяти графа Гейдена, Соч., 4 изд., т. 13; Плеханов Г. В., К вопросу о роли личности в истории, [М.], 1948; его же, Избр. филос. произв., т. 5, М., 1958, с. 511; Герцен А. И., Несколько замечаний об историческом развитии чести. Собр. соч. в тридцати томах, т. 2, М., 1954; Макаренко А. С, Из истории коммуны имени Ф. Э. Дзержинского, Соч., т. 2, М., 1957; Ф и х-те И. Г., О достоинстве человека, Избр. филос. соч., т. 1, 1М.], 1916; Пико делла Мирандола Дж., О до­стоинстве человека, в кн.: Дживелегов А. К., Воз­рождение- Собрание текстов..., М.— Л., 1925; Г об б с Т., Левиафан..., [M.L 1936, ч. 1, гл. 10; Шиллер Ф., О грации и достоинстве, Собр. соч., т. 6, М., 1957.

В. Морозов. Москва.

ДРАГОВИЧ (Драговип), Радован (10 дек. 1878 — 7 янв. 1906)—первый пропагандист марксизма в Сер­бии, один из основателей (1903) серб. с.-д. партии. Еще в гимназич. годы примкнул к рабочему движе­нию. Познакомившись с идеями науч. социализма, стал зачинателем марксистского течения в серб, рабо­чем движении. Инициатор создания рабочих проф­союзов.

Осн. задачами своей деятельности Д. считал про­буждение классового сознания рабочих, соединение марксизма с серб, рабочим движением, создание рево­люц. пролетарской партии. Критикуя экономизм группы «Новое время», возглавляемой М. Поповичем,

Д. указывал на необходимость дополнения экономич. борьбы организованных в профсоюзы рабочих борь­бой политической. Отстаивая необходимость центра-лизов. партии рабочего класса, вооруженной революц. теорией, Д. утверждал, что «рабочее движение должно быть строго классовым: должно быть само­стоятельным и не связанным с буржуазными партиями, хотя бы они и были демократическими» (Избор чланака, Београд, 1954, с. 55). «Без политиче­ской организации и политической борьбы не может быть освобождения рабочего класса» (там же, с. 256). Для того чтобы добиться коренного преобразования общества, революц. партия пролетариата «... должна стремиться к завоеванию политической власти» (там же, с. 273). Однако Д. не понял, что рабочий класс не может просто овладеть готовой бурж. гос. машиной и пустить ее в ход для своих целей. Он ошибочно допус­кал, что пролетариат может «...оказать нажим на бур­жуазное государство, чтобы оно вмешалось в отноше­ния угнетенных рабочих и зверских работодателе ii>> и таким образом добиться ликвидации строя, движу­щегося в «анархическом беспорядке» (там же, с. 279). Все же гл. путем перехода общества к социализму Д. считал взятие пролетариатом гос. власти, ибо револю­ция «...уверенно ведет к освобождению человечества от политической и экономической тирании» (там же, с. 248).

Интернационалист и патриот, Д. выступал против бурж. шовинизма, за союз пролетариата Сербии и России.

Лит.: История философии, т. 5, М., 1961, с. 433.

Й. Элез. Москва.

ДРЕВНЕВАВИЛОНСКАЯ РЕЛИГИЯ И МИФО­ЛОГИЯ. Система верований, получившая общее наз­вание «вавилонская религия», создавалась на протя­жении тысячелетий различными народами Двуречья (Месопотамии): шумерийцами, аккадийцами (вавило­нянами), ассирийцами и др. Древнейшие верования этих народов, соответствующие периоду первобытно­общинного строя (фетишизм, тотемизм, культ пред­ков), сохранились на поздних этапах в виде пере­житков, напр. почитание фантастич. быка с человеч. лицом, бога воды Эа с рыбьим хвостом и др.

Особое распространение в Д. р. и м. получил культ космич. и астральных божеств, возникший из перво­бытного преклонения перед различными силами природы. Шумерийские жрецы перерабатывали нар. верования и уже к 3 тыс. до н. э. создали фантастич. систему космогонии. Первичным элементом призна­вался вечный и беспредельный океан, олицетворен­ный в виде богини-прародительницы Намму (или Тиа-мат). В ее недрах появилась гигантская гора, пред­ставлявшая собой небо (бог Ану) и землю (богиня Ки), соединенные в одно целое. Бог воздуха Энлиль отделил их друг от друга и породил первое свети­ло — луну (бог Наннар, или Син), а луна породила остальные планеты, включая солнце (бог Уту, или Шамаш) и звезды.

В древневавилонской религии и мифологии призна­вались 4 осн. элемента: первичный океан, обтекаю­щий Вселенную; небо в виде двойного металлич. сво­да; атмосфера, заполненная светящимися воздушными телами; земля, представляемая в виде плоского диска. Наряду с этими стихиями обоготворялись также вет­ры, буря, огонь, поля и т. д. Существовало также пред­ставление о борьбе злых и добрых духов.

Сдвиги в экономике и в социальных отношениях Ва­вилона оказывали влияние и на развитие религ. представлений. Развитие с. х-ва выдвинуло на пер­вый план земледельч. и скотоводч. культы (бог воды Энки, или Эа, — создатель ирригации и с.-х. орудий, богиня плодородия Иштар и ее супруг страждущий бог Таммуз и др.). Усиление классовых противоречий

ДРЕВНЕГЕРМАНСКАЯ РЕЛИГИЯ И МИФОЛОГИЯ 61

и создание рабовладельч. деспотии изменило культ и представления о функциях богов. Иштар стали пред­ставлять в виде грозной богини-воительницы, помо­гающей царю в борьбе с врагами. Местного бога г. Ва­вилона (Мардука) провозгласили творцом Вселенной, верховным богом Вавилонии, к-рому др. божества обязаны повиноваться. Возникают учения о божест­венности царя и царской власти. В Нововавилонском царстве (7—6 вв. до н. э.) делались попытки установ­ления монотеизма и централизации культа. Количе­ство жрецов увеличивалось, система иерархии и культ укреплялись и усложнялись. В догматике большую роль получает учение о творении посредством слова {вместо первоначальной теории порождения одних стихий другими). Представления о загробном мире носили пессимистич. характер. Души умерших счи­тались обреченными на жизнь в вечном мраке и пита­ние прахом.

Нек-рые вавилонские мыслители делали попытки преодолеть религ. традиции и провозглашали бессмыс­ленность религ. культа (напр., в «Разговоре господина со своим рабом»). Однако выработать последователь­ное атеистич. миросозерцание они не могли.

Лит.: Струве В. В., Диалог господина и раба «О смы­сле жизни», в сб.: Религия и общество, Л., 1926, с. 41—59; его же, История Древнего Востока, [2 изд., М.], 1941, гл. 10; Т ю м е н е в А. И., О предназначении людей по ми-фгш древнего Двуречья, «Вестн. древней истории», 1948, №4, с. 14—23; А в д и е в В. И., История Древнего Бостона, 2 изд., [М.], 1953, гл. 4; J a s t г о w M., Die Religion Babyloniens und Assyriens, Bd 1—2, Giessen, 1905—12; Conteneau G., Le deluge babylonien suivi de Ishtar aux enters. La tour de Ba­bel, P., 1941; Moortgat A., Tammuz. Der TJnsterblichkeits-glaube in der alt-orientalischen Bildkunst, В., 1949; Kra­mers. N., Sumerian mythology, Phil., 1944 («Memoirs of the Amer. philos. soc», v. 21); его же, From the tablets of Su-mer, Indian Hills (Colorado), [1956], ch. 12.

ДРЕВНЕГЕРМАНСКАЯ РЕЛИГИЯ И МИФОЛО­ГИЯ. Религия и мифология древних германцев изу­чена недостаточно полно вследствие скудости источни­ков, т. к. в ходе христианизации германцев были бес­пощадно искоренены языч. верования, нар. предания и песни. Наиболее сохранившимся источником для изучения религии древних германцев служат сканди­навские саги, однако в них имеются и позднейшие напластования. Кроме того, источниками могут слу­жить труды антич. авторов — Юлия Цезаря, Тацита и др.,— а также рунич. надписи, нар. сказания и по­верья, нек-рые ср.-век. хроники и документы.

Древние германцы жили на территории, располо­женной между Сев. морем, Дунаем и Лабой (Эльбой), а также на юге Скандинавского п-ова. Их религия и мифология в фантастич. форме отобразили в основном период родового строя и его разложения. Д. р. и м. сложилась из множества культов и религ. представ­лений различных племен. Так, одно из сказаний скан­динавской мифологии о битве богов асов и ванов и по­следующем их примирении (см. Эдда, песнь 1 Во-луспа) является свидетельством слияния культов двух разных племен. Как и у др. первобытных наро­дов, страх и бессилие перед непонятными и грозными силами природы привели древних германцев к обоже­ствлению природы. По свидетельству Юлия Цезаря (сер. 1 в. до н. э.), древние германцы почитали как богов солнце, луну, огонь. При этом Цезарь отмечал простоту культа и отсутствие жрецов. Большое место в религии древних германцев занимало представле­ние о душе, к-рая якобы не только продолжает само­стоят, существование после смерти человека, но и при его жизни может вступать в общение с др. душами, оказывать влияние на жизнь людей. Эти души, полу­чившие название эльфов, олицетворяли собой различ­ные явления природы — воду, воздух и др. Разру­шит, силы природы получили воплощение в образах различных демонов. Впоследствии демоны и эльфы уступают место более сложным по своим функциям

богам, воплощавшим уже не только самую природу, но и какое-то духовное начало, добро или зло.

Изменение обществ, условий жизни древних герман­цев, переход от доклассовых отношений к классовым сопровождались осложнением религ. представлений и изменением культа. Так, по свидетельству Тацита (конец 1 в. н. э.), германцы имели жрецов, «свя­щенные рощи» для поклонения богам, образы к-рых приобрели к этому времени антропоморфный харак­тер. Большое значение получают жертвоприношения; в жертву приносились люди, животные, напитки, злаки. Однако еще долгое время сохранялись пережит­ки более древних культов, напр. магич. гадания про­рицательниц (женские уборы жрецов при исполнении культа были несомненным пережитком матриархата). Для религии древних германцев характерно сочета­ние древнейших культов богини Матери-Земли с бо­лее поздними культами мужских божеств, что соот­ветствовало смене материнского рода более поздним — отцовским. Усложнение религии изменяет и функ­ции, приписываемые богам. Так, один из древнейших богов Тиу был вначале богом неба и воздуха. Впослед­ствии, в связи с переселением народов, борьбой про­тив Римской империи и столкновениями между пле­менами, бог Тиу превращается в бога войны и изоб­ражается с мечом и даже в виде меча. Несколько позд­нее выдвигается другое божество — Бодан (у сканди­навов — Один). Бодан также вначале был богом воз­духа, ветра, впоследствии с развитием земледелия становится богом плодородия, а в дальнейшем — по­кровителем и богом войны и, следовательно, богом воинов.

Религия и мифология древних германцев политеи-стична; среди сонма богов одним из наиболее популяр­ных был громовик Донар, или Тор, культ к-рого от­мечен еще Тацитом. Донар, являясь сыном земли, был также богом плодородия и защитником людей от раз­рушительных злых сил природы. Женские божества ведут свое происхождение от первобытного представ­ления о божеств. Матери-Земле. Это божество почи­талось под разными именами; Тацит писал о культе богини Матери-Земли Нерте, сходным с более позд­ними культами богини Фреи (Фригги). Боги Д. р. и м. антропоморфны, они наделялись чертами, прису­щими людям, жили в жилищах, подобных хижинам древних германцев и, подобно людям, занимались обычными для людей занятиями и даже бранились и сквернословили. Сказания Эдды живописуют быт бо­гов, их споры, их борьбу, отражающие традиции, быт и постоянные войны древних германцев. Религия древних германцев в основе своей дуалистична. Весь сверхъестеств. мир нар. фантазии как бы распадается на две части: с одной стороны — злые, разрушит, силы природы, враждебные человеку, а с другой — благодетельные людям силы. Согласно Д. р. и м., Вселенная произошла в результате борьбы сил света и мрака. Светлые боги во главе с Одином победили порождение тьмы исполина Имира, и из его тела соз­дали мир. Эльфы, населяющие природу, разделяются на добрых и злых, воплощая, т. о., силы добра и зла. Локи, бог огня, светел по своей природе, но его раз­рушит, сила приводит к тому, что он становится гл. виновником гибели светлого бога рождающейся при­роды Бальдра и с ним всех богов и всего мира.

В связи с крушением Римской империи и образова­нием варварских германских гос-в, в к-рых происхо­дит процесс феодализации, древняя языческая рели­гия германцев вытесняется, причем христианизация, проводившаяся католич. церковью, часто наталкива­лась на упорное сопротивление народных масс, осо­бенно у племени саксов (9 в.). Старые верования долго сохранялись в памяти народов, как пережитки — в нар. праздниках и поверьях.

Поиск по сайту: