ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ 6 страница

направлен против рационального познания этич. явлений и науч. исследования социальной закономер­ности развития морали.

В бурж. эстетике И. (Кроче, Бергсон, Кэррит), признающий интуицию индивидуального сущностью искусства, является методом борьбы против реализ­ма, используемым для оправдания и возведения в принцип произвола художника и исключающим объек­тивный анализ и логически мотивированную оценку художеств, явлений.

В философии истории (и, частично, в социологии) интуитивистские концепции характерны для «фило­софии жизни» и таких реакц. мыслителей, как О. Шпен­глер, А. Тойнби. И здесь, как и в филос. теориях, И. неразрывно связан с отрицанием объективных зако­номерностей историч. процесса. Социальный смысл такого рода И. сводится гл. обр. к отрицанию зако­номерности обществ, прогресса и возможности разум­ного преобразования обществ, жизни.

Марксистско-ленинская философия, вскрывая диа­лектич. единство непосредственного и опосредованно­го отражения внешнего мира, утверждая диалектич. логику и показывая роль практики в процессе позна­ния мира, полностью опровергает иррационалистич. истолкование интуиции и тем самым и И. В теоретич. построениях И. марксистско-ленинская критика ви­дит проявление глубокого кризиса бурж. идеологии и метафизич. способа мышления вообще.

Лит. см. при статьях: Интуиция, Иррационализм, Фено­
менология, Бергсон, Гаман, Э. Гартман, Гуссерль, Лосский,
Шелер, Шеллинг, Якоби. Т. Ойэержан. Москва.

ИНТУИЦИОНИЗМ — филос. направление в мате­матике и логике, отказывающееся от использования идеи актуальной бесконечности, отвергающее логику как науку, предшествующую математике, и рассмат­ривающее интуитивную убедительность («интуицию») как последнее основание математики и логики.

И. возник на рубеже 19 и 20 вв. прежде всего как реакция на теорию множеств Кантора, в к-рсй нашла наиболее полное выражение идея актуальной бесконечности — одна из осн. идей классич. математики и логики. Оформление И. происходило в обстановке кризиса оснований математики, толчок к-рому дало обнаружение парадоксов. Интуиционист­ская критика классич. математики углубила этот кризис и способствовала широкой постановке проблем обоснования математики и логики.

Критич. замечания по поводу использования идеи актуаль­ной бесконечности имеются уже у нем. математика К. Гаус­са. Нронекер ставил под сомнение методы классич. математи­ки, резко выступал против взглядов Кантора. Более близким предшественником И. можно считать Пуанкаре. Основопо­ложником И. является голл. математик Л. Э. Я. Брауэр (р. 1881). выступивший в 1907 с критикой основ классич. математики. В дальнейшем интуиционистская т. зр. на мате­матику получила развитие в работах как самого Брауэра, так и его последователей — Г. Вейля, А. Гейтинга и др.

Взамен отвергаемого понятия актуальной бесконеч­ности и наивного понимания существования в математике (при к-ром это понятие считается не нуждающимся в к.-л. анализе) И. кладет в основу своего подхода понятие потен­циальной бесконечности и связанное с ним понимание суще­ствования математич. объектов как возможности (хотя бы в принципе) их построения. При этом он отвергает идею о том. что в основании математики должна лежать (дедуктивная) логика. Согласно Брауэру. математика тождественна с точ­ной частью человеч. мышления; с его т. зр. попытки обосно­вания математики средствами логики приводят к порочному кругу, т. к. логика, будучи составной частью точного мышле­ния, является тем самым частью математики. Радикальная критика классич. логики привела И. к формулировке собств. логич. воззрений, получивших название интуиционистской логики.

Характерной чертой филос. установок И. является по­нимание интуиции как последнего основания достоверности суждений. При этом под интуицией, т. е. интуитивной убеди­тельностью и интуитивной ясностью, понималась непрелож­ная умозрительная или наглядная очевидность, присущая элементарным шагам рассуждения, отд. суждениям или отд. понятиям; примером интуитивно убедительного, с т. зр И., суждения может быть суждение «0=0» или суждение «Из А следует Л» (для данного конкретного суждения А); одним из интуитивно ясных понятий интуиционисты считали натуральный ряд чисел 1, 2. 3.... Отличит, особенностью И. является отказ от попыток точного определения таких поня­тий, как «доказательство», «построение», а также самого поня-

ИНТУИЦИОНИЗМ 301

тия «интуиция». Интуиционисты считают, с одной стороны, что математические (т. е. относящиеся к точной части нашего мышления) доказательства и построения должны обладать достаточной интуитивной ясностью (так, что если относитель­но к.-л. рассуждения возникает сомнение в том, является ли оно, напр., доказательством, его и не следует считать тако­вым); с др. стороны, они убеждены, что нет оснований npiij знавать к.-л. попытку определения этих понятий вводящей (уточненное) понятие, адэкватное первоначальному (неуточ-ненному) понятию, т. к. с т. зр. И. представляется невозмож­ным охватить одним определением все те способы рассужде­ния,к-рые могут когда-либо оказаться интуитивно убедитель­ными. То же самое относится к понятию построения (к поня­тию функции, закона соответствия) с той лишь разницей, что вместо интуитивной убедительности речь должна идти об интуитивной ясности построения. Уже в этом подходе под­черкнута роль субъективного момента в познании. Ведущие представители И., и прежде всего Брауэр, идут, однако, го­раздо дальше. Ссылаясь на то, что интуитивная убедитель­ность связана с субъектом, истолковывающим те или иные математич. построения, они переходят на позиции откровен­ного субъективизма, утверждая, напр., что может быть столько математик, сколько есть математиков. У самого Брау-эра субъективизм принял волюнтаристич. оттенок — Брау­эр утверждает, что математика есть нек-рый вид человеч. деятельности, с помощью к-рой человек вносит порядок ^в окружающий его мир и подчиняет его, в т. ч. и др. людей, своей воле.

Классич. математика, т. е. математика, опирающаяся на теорию множеств Кантора, широко пользуется понятием актуальной бесконечности, позволяя считать существующими любые бесконечные множества и оперировать с ними как с завершенными целыми; при этом она игнорирует вопрос о том. в каком смысле можно утверждать существование таких множеств. Для нее характерно представление об актуально бесконечном множестве как о чем-то завершенном, сущест­вующем до и независимо от всякого процесса порождения, как о чем-то. что может лежать перед нами и быть доступным нашему обозрению; при этом считается само собой разумею­щимся, что о бесконечных множествах можно рассуждать по законам классич. логики. С др. стороны, в математике имеется представление о неограниченно растущем (но конеч­ном в каждый момент времени) множестве уже порожденных объектов, т. е. о потенциально бесконечной последовательно­сти. При этом приходится отвлекаться, напр., от ограничен­ности наших возможностей в рассмотрении хотя и конечных, но чрезмерно больших множеств, от ограниченности нашей жизни и т. д. И. допускает использование в доказательствах лишь понятия потенциальной бесконечности, считая поня­тие актуальной бесконечности бессмысленным. В математике существование объекта понимается обычно как возможность (хотя бы в принципе) «предъявить» его и осмысленно опери­ровать с ним. С т. зр. теории множеств предъявление объекта считается в принципе возможным даже в том случае, если оно требует перебора всех элементов нек-рого бесконечного мно­жества или даже всех его подмножеств. И. же, отказываясь от актуальной бесконечности, признает предъявление объекта возможным лишь тогда, когда указан метод его построения.

Критика актуальной бесконечности имеет два аспекта, соответствующих различным ступеням употребления этой идеи. Первый аспект встречается в классич. арифметике нату­ральных чисел и состоит в допущении свободного рассмотре­ния натурального ряда как законченной совокупности, об элементах к-рой можно рассуждать по законам классич. логики. Второй аспект обнаруживается при переходе к мно­жеств теории или типов теории, когда вместе с беско­нечным множеством считается данной совокупность всех его подмножеств; этот аспект данной идеи обнаруживается уже в классич. теории действит. чисел. G логич. т. зр. при перехо­де от первого аспекта ко второму возникает новый трудный момент — непредикативные определения. Концепция, состоя­щая в недопущении лишь второго аспекта идеи актуальной бесконечности, наз. предикативизмом; эту концепцию, на к-рой стоял, напр.. Вейль (см. Н. Wehl, Das Kontinuum. Kri-tische Untersuchungen uber die Grundlagen der Analyse, Lpz., 1918) до своего перехода к И., не следует смешивать с И., не допускающим актуальную бесконечность в любой форме.

Будучи крайне критичным по отношению к тому, что явно наз. бесконечностью, И. отвлекается от трудностей, связанных с понятием произвольного конечного объекта. И. принимает допущение о том, что натуральный ряд являет­ся однозначно определенной последовательностью, известной нам «наизусть» и продолжаемой нами по определ. закону. Принимая абстракцию потенциальной осуществимости, И.

не замечает того, что для таких больших чисел, как 10'°^,0 никакое построение их в качестве элементов ряда 0, 1, 2, 3,... не удается даже с помощью этой абстракции, ибо требует 10¹"¹⁰ шагов, так что само существование этих чисел в натуральном ряду не удается доказать без порочного круга (т. к. построение потенциально осуществимого объекта сле­дует считать возможным лишь при условии, что оно м. б. осуществлено в натуральное число шагов), что разрушает убедительность тех утверждений о такого рода числах, к-рые доказываются посредством математич. индукции.

Важную роль в И. играет критика логич. принципов, ле­жащих в основе классич. математики. Эта критика тесно свя-

зана с пониманием существования в математике. Напр.. И. не может признавать доказательств существования, проведен­ных методом от противного, т. к. нет основания утверждать, что существует метод, позволяющий извлекать из рассужде­ний от противного способ построения нужного объекта. Допу­стив, что нужного объекта не существует и сведя это предпо­ложение к противоречию, мы вначале получаем как следствие лишь отрицание того, что нужный объект не существует. Клас­сич. математика и логика делают втеюда вывод о существо­вании искомого объекта, основываясь на законе снятия двой­ного отрицания. И. же отказался признать убедительным не только доказательства от противного в применении к ут­верждениям о существовании, но и доказательства от против­ного в общем случае, а также закон снятия двойного отрица­ния и закон исключенного третьего, поскольку для этих зако­нов но находилось интуитивного обоснования.

Интуиционистский подход к проблеме существования определяет и характерное для И. понимание дизъюнкции. Утверждение суждения А\/В означает, по существу, утверж­дение того, что в множестве из двух суждений А и В сущест­вует элемент, обладающий свойством «быть истинным». Клас­сич. математика и логика считают такое утверждение дока­занным, напр., в том случае, когда утверждение об одновре­менной ложности обоих суждений А к В опровергнуто приве­дением к противоречию. Но с т. зр. И. утверждение А\/В может считаться доказанным лишь тогда, когда указан метод, позволяющий выяснить, какое именно из двух суждений А и В истинно. Дизъюнкция существенно участвует в фор­мулировке принципа исключенного третьего: A\J А. Если мы попытаемся применить этот закон, напр., к «великой теоре­ме» Ферма (утверждающей, что не найдется такой четверки

х, у, г, п целых положит, чисел, что пф2 и х ^п+у ™=zⁿ), то увидим, что из этого ничего не выйдет; до сих пор не только не удалось доказать или опровергнуть эту теорему, но. более то­го, неизвестен метод, следуя к-рому можно было бы в кон­це концов установить ее истинность или ложность. Чтобы спасти закон исключенного третьего от критики И., недоста­точно было бы изобрести метод, позволяющий доказать или опровергнуть теорему Ферма, нужно найти метод, годящийся для решения не только всех нерешенных математич. проблем, но и для любых проблем, к-рые появятся когда-либо в буду­щем. Сомнения в возможности существования такого мето­да (ср. Алгоритм) явились для И. убедит, аргументом для неприятия закона исключенного третьего.

Суждение всеобщности \/хА(х) И. всегда понимает как утверждение о наличии метода, к-рый, коль скоро указан нек-рый предмет х из предметной области М, дает интуитивно ясное доказательство того, что этот предмет обладает свойст­вом А (в отличие от классич. математики и логики, в к-рых это суждение может пониматься как утверждение о Фактпч. положении вещей в нек-рой конечной или бесконечной обла­сти М). Методом доказательства суждений всеобщности, приемлемым с т. зр. И., является математич. индукция. Сход­ным образом понимается И. и условное суждение. В отличие от классич. понимания импликации. И. понимает суждение AzdB как утверждение о наличии интуитивно ясного метода перехода, к-рый по каждому интуиционистски приемлемому доказательству суждения А дает интуиционистски приемле­мое доказательство суждения В. Суждение пА ст. зр. И. мо­жет пониматься как утверждение о наличии метода, позво­ляющего интуитивно ясно вывести противоречие из предполо­жения об истинности А.

На это понимание осн. логич. понятий распространяется, конечно, субъективизм взглядов интунционистов. Но в при­менении к отд. математич. доказательствам субъективизм преодолевался благодаря характерной для И. тенденции понимать интуицию (в смысле интуитивной убедительности, интуиционистской приемлемости и т. п.) в самом узком смысле — так, чтобы практически для всех математиков ис­чезло бы сомнение в том. что рассматриваемое рассуждение или утверждение является интуитивно убедительным. В част­ности, Гейтингом была построена такая формальная система (см. Логика высказываний и Предикатов исчисление), что выра­зимые в ней содержат, рассуждения приемлемы с т. зр. Брау-эра. Следует отметить, что имеются разные варианты И., раз­личие между к-рыми связано гл. обр. с принятием или непри­ятием отд. логич. принципов. Важным примером этого рода является недостаточная интуитивная убедительность логич. закона А&~\А^эВ. Неочевидность этого закона связана с невозможностью указать такую ситуацию, в к-рой имеет место А&1 А, чем серьезно затр^'дняется интуитивное обосно­вание этой импликации. Брауэр принимал этот закон, но нек-рые интуиционисты (Иогансон и др.) от него отказывают­ся; логич. система, получающаяся из системы Гейтпнга путем отказа от этого закона, называется минимальным исчислением.

Осуществляя перестройку математики на основе предло­женных им принципов, И. создал теорию действит. конти­нуума, теорию множеств и др. Свои математич. теории (на­чиная с математич. анализа) интуиционисты строят, исполь­зуя кажущееся им интуитивно ясным понятие свободно становящейся последовательности. Уже в своей теории действит. чисел И. столкнулся с необходимостью говорить не только об отд. действит. числах (о них мож­но говорить, напр, как о процессах, порождающих отрезки с рацион, концами, такие, что каждый последующий отрезок

302 ИНТУИЦИОНИСТСКАЯ ЛОГИКА — ИНТУИЦИЯ

вложен в предыдущий, а длина последующего не превосходит половины длины предыдущего отрезка), но и обо всех дей-ствит. числах. Считая перечисление всех интуитивно ясных методов построения и определения невозможным и ненужным, И. не мог поэтому в этих случаях доказывать нечто о процес­сах, порождающих все нужные объекты, напр. говорить о всех методах, задающих действит. числа, т. к. задание этих процессов предполагает перечисление. Чтобы преодолеть эту трудность, И. и ввел понятие свободно становящейся последовательности. Каждую свободно становящуюся после­довательность можно описать (в терминах, отличных от интуи­ционистских) следующим образом. Пусть имеется нек-рый запас конечных объектов и условие, для к-рого интуитивно ясно, что каков бы ни был объект из данного запаса, относи­тельно этого объекта можно выяснить, удовлетворяет ли он или нет этому уеяовию. Далее последовательно произво­дятся акты произвольного выбора объектов, пока не будет найден объект,удовлетворяющий условию.Этот объект объяв­ляется следующим членом реализации данной свободно ста­новящейся последовательности. Для доказательства теорем о континууме интуиционисты рассматривают, напр., такую свободно становящуюся последовательность: выбираемые объекты — отрезки прямой с рацион, концами, условие таково — последующий отрезок вложен в предыдущий и дли­на его не более половины длины предыдущего. Относительно свободно становящихся последовательностей имеет смысл высказывать лишь такие предложения, истинностное значе­ние к-рых может быть установлено на основании исследова­ния конечного числа первых членов реализации и к-рое не меняется, как бы далеко ни продолжалась эта реализация. Используя это понятие, И. смог перейти от сомнений в истин­ности нек-рых принципов классич. логики к их опроверже­нию. Так, было установлено, что с т. зр. И. утверждение о том, что любые два действит. числа либо равны, либо не равны является неверным. Однако понятие свободно становящейся последовательности, казавшееся интуитивно ясным самим интуиционистам, оказалось неясным для др. математиков.

В отличие от И., конструктивные направления в матема­тике и логике, в частности направления А. А. Маркова и Н. А. Шанина, развились на основе понятия алгоритма, вво­димого различными определениями (рекурсивные функции, нормальные алгорифмы и т. д.). При этом интуиционистские логич. исчисления получили новое истолкование в духе кон­структивного понимания математич. суждений (Н. А. Шанин) и оказались логич. исчислениями конструктивной логики. Значит, роль в разработке конструктивного понимания суж­дений сыграло предложенное Колмогоровым (1932) истолко­вание интуиционистского исчисления высказываний как ис­числения задач, а также понятие реализуемой формулы, вве­денное Клини (1945).

Лит. см. при ст. Конструктивная логика.

ИНТУИЦИОНИСТСКАЯ ЛОГИКА — форма ло­гики предикатов, отражающая взгляд интуиционизма на характер логич. законов, считающихся с его т. зр. допустимыми в применении к доказательствам сужде­ний из тех частей дедуктивных наук (особенно мате­матики), к-рые существенно связаны с понятием ма­тематической бесконечности.

В соответствии с концепцией интуиционизма, в И. л. нет принципа исключенного третьего и закона снятия двойного отрицания. В качестве И. л. обычно рассматривается фор­мальная логич. система, построенная А. Геитингом в 1930 (охватывает логику предикатов; еще ранее — на основании со­ображений, отличных от интуиционистских,—систему И. л. в применении к логике высказываний, составляющей часть логики предикатов, построил сов. ученый Гливенко). И. л. Гейтинга отличается тем, что выразимые в ней содержатель­ные рассуждения являются приемлемыми с т. зр. осно­вателя интуиционизма голл. математика Л. Э. Я. Брауэра. Иногда в качестве И. л. рассматривается др. логич. система-минимальное исчисление Иогансона.

И. л. как логич. система объективно не связана с субъек­тивистской филос. интерпретацией математики и логики, про­водимой ведущими представителями интуиционизма (Брауэр). Это нашло свое выражение в том, что с развитием конструк­тивных направлений в математике и логике И. л. нашла в них применение и поэтому стала часто называться кон­структивной логикой (хотя в И. л. и нет нек-рых принципов, признаваемых многими представителями этих направлений, напр. принципа конструктивного подбора, выдвинутого отечественным конструктивным на­правлением, возглавляемым А. А. Марковым).

Лит. см. при статьях Логика высказываний, Предикатов исчисление.

ИНТУИЦИЯ (лат. intuitio — пристальное всмат­ривание). В истории философии понятие И. включало чрезвычайно многообразное и разноречивое содержа­ние.

1) И. как обыкновенный биологич. инстинкт, непо­средственно указывающий живому существу то, что необходимо для продолжения жизни. На этом понима­нии Бергсон построил свою антиинтеллектуалистич.

интуитивистскую философию «творч. эволюции». И. у Бергсона противопоставляется рассудку, разуму и науке как форма проявления «жизненной силы», составляющей сущность бытия.

2) И. как чувств, форма познания — ощущения и
восприятия, к-рые противопоставляются рассудку и
мышлению, но к-рые, как это обнаруживает диалек-
тич. метод, отнюдь не лишены элементов рассудка,
ибо иначе они не были бы средствами познания.
Несмотря на полную, казалось бы, очевидность и
естественность чувств. И., никогда не было недостат­
ка в ее критиках и отрицателях. Если в начале
греч. философии имело место учение о чувственно
воспринимаемых элементах (земля, вода, воздух,
огонь) у ионийцев, то уже с элейцев (см. Парменид
В 1,2; Зенон А 21; Мелис А 14) начинается никогда
не прекращавшаяся в антич. философии критика
чувств, восприятий, как настолько текучих, смут­
ных, неопредел, и ложных, что они будто бы уже не
давали никакого материала для человеч. знания.
Истинность чувств. И. отвергается не только идеали­
стом Платоном (Theaet., 157а-189 в.) (а в новое время
также Лейбницем, см. «Новые опыты о человеч. разу­
ме», М.—Л., 1936), но и нек-рыми материалистами.
Напр., у Левкиппа (А 33), Демокрита [«ощущения
ложны» (70 А 22), «исполнены тьмы» (68 В 165)] и
Метродора (70 А 22).

В истории математики большую роль сыграло по­нятие рацион. И., в к-рой нет никакой грубой чувст­венности, но зато нет и никакой мистич. нагрузки. Таковы все, напр., геометрич. образы. Такая разум­ная И. является основанием вполне здравого, точного, очевидного и максимально науч. знания и мышления (см. Интуиционизм).

3) И. как учение рационалистов, находящих не-
посредств. знание в самих операциях рассудка или
разума — т. н. интеллектуальная И. Декарт в «Пра­
вилах для руководства ума» пишет: «II од интуи­
цией я разумею не веру в шаткое свидетельство
чувств и не обманчивое суждение беспорядочного
воображения, но понятие ясного и внимательного ума,
настолько простое и отчетливое, что оно не оставляет
никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что
одно и то же, прочное понятие ясного и вниматель­
ного ума, порождаемое лишь естественным светом
разума и благодаря своей простоте более достоверное,
чем сама дедукция...» (Избр. произв., М., 1950, с. 86).
Спиноза говорит об интуитивном знании: «Этот род
познания ведет от адекватной идеи о формальной
сущности каких-либо атрибутов бога к адекватному
познанию сущности вещей» (Избр. соч., М., 1957,
т. 1, с. 439). Он поясняет это на примере нахождения
четвертого числа пропорций по данным трем числам.
То же и у Лейбница (см. «Новые опыты о человеч.
разуме», М.—Л., 1936, с. 318). В такой интеллектуаль­
ной И. совершенно нет ничего сверхъестественного
или необычного. Просматривая таблицу умножения,
без труда можно заметить, что она составлена на ос­
нове примитивного и вполне неносредств. присоеди­
нения одной единицы к другой. Точно так же во вся­
ком умозаключении, напр. в силлогизме, мы были бы
вполне беспомощны, если в этой, с виду только рас­
судочной операции, не опирались бы и на самую
обыкновенную И., что особенно убедительно, когда
посылки силлогизма изображаются в виде кругов.
Это — вполне здоровый рационализм, противополож­
ный кантовскому, поскольку Кант, отрицая у чело­
века способность интеллектуальной И., должен был во­
лей-неволей для спасения точности науки признать
пространство и время априорными, т. е. идеально непо­
движными и раз навсегда данными чувственными И.
Интеллектуальная И. у Декарта, Спинозы, Лейбница,
X. Вольфа и Мальбранша противоположна также и

ИНТУИЦИЯ — ИНХ ЕНЬЕРОС 303

той интеллектуальной И., к-рую эти философы по­нимали просто как здравый смысл (включая, правда, религ. веру) вопреки будто бы пустому рассудку в учениях своего времени.

Интеллектуальной И. старых рационалистов род­ственна И. феноменологов нач. 20 в. Разница, однако, здесь огромная. Феноменологи типа Гуссерля или Мейнонга понимали философию как описание сущно­сти всего того, что появляется в сознании, причем все эти сущности понимались безотносительно к тому, соответствует ли этим сущностям что-нибудь в реаль­ном мире или не соответствует. Такая идеалистич. позиция делала всю эту феноменологию самой бес­сильной философией, доходящей иной раз до полного нигилизма. Интеллектуальная И. странным образом оказывалась здесь служанкой нигилизма, в к-ром отразилось разложение современной бурж. философии.

Родственна этому и система имманентного интуити­визма Шуппе и Лосского, к-рые, впрочем, не решаются полностью отказаться от онтологии, хотя их безогово­рочный интуитивный имманентизм едва ли давал им к.-н. право оставлять нетронутой субстанциальность познаваемого объекта. Интересно то, что одновремен­но с этими течениями нач. 20 в. термин «И.» приме­нялся неокантианцами, и прежде всего Когеном и Наторпом, для обозначения того, что они называли «переживанием», противопоставляя это последнее всякому мышлению и лишая его всех познават. эле­ментов. Это была какая-то вполне иррациональная, слепая И.

4) И. как скрытый, затаенный и бессознат. перво-принцип творчества. Такие учения о подсознательной и организующей все творчество И. выдвинули Берг­сон и Фрейд.

5) От всех этих положит, и отрицат. учений об И. нужно отличать спекулятивное учение об И., когда И. и рассудок трактовались как подчиненные моменты цельного знания, а само цельное знание на них не сводилось, но было в сравнении с ними чем-то новым. Здесь было мпожество разных теорий.

Гегель диалектически совмещал непосредственное и опосредствованное знание в своей системе, постро­енной именно на интеллектуальной И., понимаемой им в плане идеалистич. диалектики. Еще дальше шли антично-средневековые сторонники интеллигибельной И., т. е. Платон в своем учении о созерцании идей, Аристотель в своем учении о самосозерцании перво-двигателя (Met. XII, 7 и 10) и о превосходстве созер-цат. жизни человека (Ethic, Nic. VI и Polit. VIII), неоплатоники, ср.-век. философы от Августина до Николая Кузанского. К этому же пониманию И. примыкали в новое время романтики (Новалис, Шел­линг) и Фихте. Самый термин «интеллигибельный» не значит ничего другого, как «умопостигаемый», но здесь имелось в виду не просто постижение умом, а еще особая мистич. действительность, к-рая и при­знавалась предметом чистого мышления. Вместе с тем история философии полна попыток рассматривать И. не отдельно от противоположных ей рассудочных операций, а вместе с ними, как единое целое. Элементы подобного рода диалектич. единства И. и рассудка встречаютвя у многих авторов античности, средне­вековья и нового времени, причем эту диалектику пытались строить как идеалисты, так и материалисты. Представителями этой диалектики в области идеа­лизма были Николай Кузанский и Гегель.

Т. о., общим для различных толкований понятия И. является подчеркивание момента непосредствен­ности в процессе познания, в отличие (или в проти­вопоставление) от опосредствованного (дискурсивного) характера логич. мышления.

Материалистич. диалектика усматривает рацио­нальное зерно понятия И. именно в этой характери-

стике элемента непосредственности в познании, к-рое есть единство чувственного (непосредственного) и рационального (опосредствованного). В то же время нигде и никогда не существует И. в чистом и изоли­рованном виде. Всякий интуитивно данный предмет требует определения, т. е. познается не только интуи­тивно и непосредственно, но анализируется рассуд­ком. Однако в процессе познания дискурсивное осмысление данных не всегда выделяется как особая, ступень, а осуществляется в порядке своеобразного обобщения непосредственно от исходных данных к результату. При этом знание выступает здесь как опосредствующее звено в виде накопленного опыта. Такова науч. И., И. врачебная, И. художественная и т. д. Только диалектика дает точное и строгое учение о единстве противоположностей И. и рассудка, и потому только диалектика и может определить как подлинную сущность И., так и ее место в человеч. познании, мышлении и практике.

Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, М., 1955, с. 24; Diels H., Elementum, Lpz., 1899; Lager-с г a n t z О., Elementum, Uppsala (Lpz.), 1911; Aars К. В., Die intellektuelle Anschauung im System Platons,«Z.Philos. und phiios. Kritik», 1911, Bd 143, S. 190—99; W i с h m a n n O., Platos Lehre von Instinkt und Genie, «Kant-Studien», 1917, Erg.—H. 40; Казанский А. П., Учение Аристотеля о значении опыта при познании, Одесса, 1891; Л а н ц Г., Мо­мент спекулятивного трансцендентализма у Плотина, «Ж. Мин-вандр. просвещения», 1914, №1, с. 84—138; А г п о u R., Le desir de Dieu dans la philosophie de Plotin, P., [1921]; Sohngen O., Das mystische Erlebnis in Plotins Weltan­schauung, Lpz., 1923.

Бэкон Ф., Новый Органон, пер. с англ., Л.—М., 1938 (классич. теория научного использования чувственной И.); Л о к к Д., Опыт о человеческом разуме, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1960 (кн. 2 о значении чувственных И.); Полов-ц о в а Р. Н., К методологии изучения философии Спинозы, «Вопр. филос. и психол.»; 1913, кн. 118 (III) (много важных мыслей об интуитивном характере рационализма нового вре­мени); Кожевников В. А., Философия чувства и веры в ее отношениях к литературе, ч. 1, М., 1897; Асмус В. Ф., Учение о непосредственном знании в истории философии нового времени, «Вопр. философии», 1959, № 11, стр. 128—140 (о Канте, Фихте и Гегеле); Гегель, Феноменология духа, Соч., т. 4, М., 1959; Маркс К. и Энгельс Ф., Свя­тое семейство.., Соч., 2 изд., т. 2; и х же, Немецкая идеология, там же, т. 3; Д а в ы д о в Ю. Н., Борьба вокруг гегелевской «Феноменологии духа» в философии XIX— первой половины XX в., М., 1960 (автореф. дисс).

Поиск по сайту: