ИСЛАМ—ИСПАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ 3 страница

Большое теоретич. значение имеют офиц. докумен­ты КПИ, статьи и работы ее руководителей — Анто­нио Гарсиа Кехидо, Хосе Диаса, Долорес Ибаррури, Сантьяго Каррильо. Важнейшими органами КИИ были: «El Comunista» (1921), «La Antorcha» (1921 — 1930); с 1930—«Mundo obrero».

Co времени своего создания КПИ ведет неустанную борьбу против влияния оппортунизма и анархизма в рабочем движении. Партия исп. коммунистов выросла в борьбе за чистоту марксизма.

В разработке совр. проблем идеологич. борьбы осо­бое значение имеют материалы V (1954) и VI (1960) съездов КПИ и принятых на них программ партии. Большое теоретич. значение имеет декларация КПИ «За национальное согласие, за демократическое и мир­ное решение испанского вопроса» («Declaration de Р. С. Е. Рог la reconciliation national, рог una solu­tion democratica y paciiica del problema espafiol», 1956), представляющая собой образец творч. примене­ния марксизма-ленинизма к решению проблем разви­тия исп. общества. На принципах этой декларации основана политич. линия КПИ на данном этапе.

В распространении идей марксизма серьезное зна­чение имела работа Антонио Гарсиа Кехидо (1856— 1927) «Общественно-экономические этюды» (A. Gar­cia Quejido, Ensayos de economia social, 1928). Значит, вкладом в разработку теории преобразования с. х-ва Испании на демократич. началах является ра­бота Хуана Гомеса «Аграрная проблема во франкист­ской Испании» (1957, рус. пер. 1959). Важное значение в совр. идеологич. борьбе сыграли доклад Ф. Клау-дина на III пленуме КПИ (1957) «40 годовщина Вели­кой Октябрьской социалистической революции» (F. Claudin, El 40 aniversario de la Gran Revolu-

tion Socialista de Octobre, 1957), а также «Итоги 20 лет фашистской диктатуры, непосредственные задачи оп­позиции и будущее испанской демократии» («El balance de 20 anos de dictatura lascista, las tareas inmediatas de la oposicion у el porvenir de la democracia espa-nola», 1959). Важнейшей теоретич. работой является «История Коммунистической партии Испании» («His-toria del Partido comunista de Espana», 1960), написан­ная коллективом авторов под руководством Долорес Ибаррури. Осн. теоретич. орган КПИ — «Наше зна­мя» («Nuestra bandera»).

КПИ уделяет все больше внимания критике бурж. философии и социологии, теории литературы и искусства. В этом решающее значение имели статьи Долорес Ибаррури «К трудящимся-анархистам» (D. Ibarruri, A ios trabajadores anarquistas, 1953) и «Обращение КПИ к патриотической интеллиген­ции» («Mensajo del Р. С. Е. a Jos intelectuales palrio-tas», 1954). Осн. трибуной КПИ в вопросах идеологич. борьбы в области философии, науки и культуры яв­ляется журнал «Наши идеи» («Nuestras ideas»). Про­грессивные деятели науки и иск-ва совр. Испании про­являют огромный интерес к марксизму-ленинизму, к достижениям сов. ученых и к СССР. В условиях фа­шистского террора они изучают произведения класси­ков марксизма-ленинизма и политику КПИ. Многие художники и искусствоведы вступают на путь социа-листич. реализма.

В наши дни философия Маркса—Энгельса—Ленина оказывает такое влияние в Испании, какого она преж­де никогда не оказывала.

Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Испанская ре­волюция, Соч., т. 10, М., 1933; Маркс К., Революции в Испании, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12; Энгельс Ф., Испанскому федеральному совету международного товарищества рабочих, там же, т. 17; его ж е, Бакунисты за работой, там же, т. 18; его ж е, Испан­ским рабочим к 1 мая 1894 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 16, ч. 2, [М.], 1936; его же, [Письма] В. Либ-кнехту, 2 янв. 1872 г., 18 янв. 18-72 г., там же, т. 26, М., 1935; его же, [Письмо] И. Вейдемейеру 24 ноября 1864 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. письма, М., 1953; его же, [Письмо] X. Меса, 24 марта 1891 г., там же; История философии, т. 1, М., 1940, с. 445—57, 468—69, т. 2, М., 1941, с. 35—36; т. 1, М., 1957, с. 308—11; т. 3, М., 1959, с. 552—70; т. 5, М., 1961, с. 676—90; ВСЭ, 2 изд., т. 18, с. 567— 569; Проблемы испанской революции, пути ее развития и усло­вия ее победы. (Сб. статей авторского коллектива под руков. ЦК КПИ), пер. с исп., М., 1933; Диас X., Под зна­менем народного фронта. Речи и статьи 1935—1937, [пер. с исп., М.], 1937; его же, За свободную и независимую Испанию, М., 1937; его же, Теснее сплотить ряды Народ­ного фронта, разгромить мятежников и интервентов, М., 1938; Д и а с X. и У р а б е А., К совр. положению в Испании, [М.], 1938; Диас X. и Ибаррури Д., В объединении народа—залог победы, [М.], 1938; Диас X., За организацию борьбы и победы исп. народа, «Большевик», 1937, № 9; его же, Об уроках войны исп. народа(1936—1939), там же, 1940, М 4; е г о же, Tres anos de lucha, P.— Мех.—N.Y., 1939; Ибаррури Д., Фашистыне пройдут!, [М.], 1936;е е же, За единую партию пролетариата Испании, [М.], 1937; ее же, Речи и статьи. 1936—1938, [М.], 1938; ее же, Героическая борьба испанского народа, «Большевик», 1938, № 13; ее же. Испанский народ, режим Франко и международная реакция, М., 1946; ее же, Испанские пособники гитлеровского разбоя, М., 1944; ее же, Октябрьская социалистическая революция и испанский рабочий класс, М., 1960; ее ж е, La politica del Frente popular es la politica de la victoria!, [Barcelona], 1938: ее же, La Espana franquista satelite de Hitler, Moscii, 1944; Испанская компартия борется за победу. Сб. материалов, М., 1938; Александров Г., Из истории испанской философии, «Под знаменем марксизма», 1939, №2;Тикнор Д., История испанской литературы, пер. с англ., т. 1—3, М., 1883—91; Г ю б б а р Г., История современной литературы в Испании, М., 1892; Л ь о р е н т е X -А., Критическая история испанской инквизиции, пер. [с франц., т.] 1—2, М., 1936; К а р р и л ь о С, О VI съезде коммунистической партии Испании, «Коммунист», 1960, Mi 5; Historia general de las literaturas hispanicas, t. 1—5, Barcelo­na, 1949—58; Obras escogidas de filosofos, Madrid, 1873 (Bib-Jioteca de autores espaiioies, t. 65); Ingenieros J., La cultura filosofica en Espana, Madrid, 1916; Cejador у Frauca J., Historia de la lengua у literature castellana, t. 1—14, Madrid, 1915—22; S о 1 a n a M., Los grandos esco-lasticos espafioles de los siglos XVT у XVII: sus doctrinas у su significaci6n en la historia de la filosofia, Madrid, 1928; M ё!1-

ИСТИНА 345

d e z В е j a r a n о M., Historia de la filosofia en Espafia
hastael siglo XX, Madrid, [1928]; L a f u e n t e у Z a m a 1-
loa M., Historia general de Espana..., t. 1—28, Barcelona,
1930—33; Menendez у Pellayo M., Historia de
las ideas esteticas en Espana, t. 1—2, 4 ed., Madrid, 1928—29;
его же, Historia de los heterodoxos espanoles, 2 ed., t. i—7,
Madrid, 1911—32; его же, La ciencia espaflola, t. 1—3,
В Aires, [1947]; его ж е, La filosofia espanola, Madrid,
1955; U r a 1 e s F., La evolueion de la filosofia en Espana,
v 1—2, 2 ed., Barcelona, 1934; О h a n i a n A., Un analisis
niarxista de la Hteratura espanola, Мех., 1937; Wulf M.
d e, Histoire de la philosophie medigvale, t. 1—3, 6 ed., P.,
1934—47; G а о s J., Antologia del pensamiento de la lengua
espanola en la edad contemporanea, Мех., 1945; Marias J.,
La filosofia espanola actual, 2 ed., B. Aires — Мех., [1948];
Q u i г о z-M art Inez O. V., La introduccion de la filoso­
fia moderna en Espana, Мех., [1949]; В e n e у t о Perez J.,
Los origenes de la ciencia politica en Espana, Madrid, 1949;
Estudios de historia social de Espafia, t. 1—3, Madrid, 1949—
1955; Munoz Alonso A., Expresion filos6fica у literaria
de Espana, Barcelona, 1956; Guy A., Les philosophes espag-
nols d'liier et d'aujourd'hui, [v. 1—2, Toulouse, 1956]; E s-
perabe de Arteaga E., Diccionario enciclopgdico ilu-
strado у critico de los hombres de Espana, Madrid, [1956];
Sainz F., Historia de la cultura espanola, B. Aires, 1957;
Gomez Arboleya E., Historia de la estructura у del
pensamiento social, t. 1, Madrid, 1957—; Cruz Hernan­
dez M., Historia de la filosofia espanola, t. 1—2, Madrid,
1957; Sanchez F., Marxismo у lucha ideologica, «Nuestras
ideas», 1960, № 9. Д. Претель. Москва.

ИСТИНА — адекватное^ ^отражение объективной реальности познающим субъектом, 'воспроизводящее,' познаваемый предмет так, как он существует вне и независимо от сознания; объективное содержание че­ловеч. ощущений, представлений, понятий, суждений, умозаключений, теорий, проверенных обществ, практи­кой. И. есть бесконечная связная последовательность, преемственность результатов познания, все более всесторонне, глубоко отражающего взаимодействую­щие, изменяющиеся, противоречивые объекты. Это историч. понимание И. является основой диалектико-материалистич. разграничения И. относительной и И. абсолютной; с этим же связано марксистское понима­ние познания как диалектич. движения от относит. И. к И. абсолютной. Вопрос об И.— одна из главнейших проблем диалектич. логики. И. не должна отожде­ствляться с истинностью как с гносеологич. характе­ристикой адекватного отношения между объективным содержанием знания и объективной реальностью и как понятием формальных условий выражения И. (см. Логическая истинность).

Понимание И. в домарксистской и совр. бурж. философии. Понимание И. как соответствия знаний вещам было свойственно в античности Демокриту, Эпикуру, Лукрецию. Материалистич. понимание И. в значит, мере было свойственно и Аристотелю, к-рый, как подчеркивает Ленин, связывал понятие И. с от­ражением человеком объективно существующего пред­мета. Согласно Аристотелю, «...прав тот, кто считает разделенное (в действительности. — Ред.) — разделен­ным и соединенное — соединенным...» (Met. IX, 10, 1051 в 9; рус. пер., М.—Л., 1934). Наряду с этим Аристотель развивал идеалистич. положение, согласно к-рому высшие И. представляют собой согласие мыш­ления с идеальными формами.

Материалистич. традиция в понимании И. была продолжена англ. и франц. материалистами нового времени, а затем Фейербахом. Гельвеций и Фейербах безоговорочно отождествляли И. с содержанием чело-веч, ощущений. «Истинность есть то же самое, что... чувственность» (Фейербах Л., Избр. филос. произв., М., 1955, с. 182—83). Как соот­ветствие предложений в уме вещам, о к-рых идет речь, понимал И. идеалист Лейбниц (см. «Новые опыты», М.—Л., 1936, кн. 4, гл. 5, § 11).

Понимание критерия П., т. е. способа проверки ис­тинности знаний, домарксовскими материалистами было различно. От Эпикура и Лукреция, а отчасти от гедонистич. концепций Древней Индии и Древней Греции идет традиция, признающая ощущение и

чувств, опыт вообще за критерий И. Такого взгляда придерживались Ф. Бэкон, Гельвеций, Фейербах, а отчасти Локк (он, а также Спиноза и Лейбниц призна­вали наличие трех критериев И.— рацион, интуиции, соответствия И. логич. законам и чувств, критерия,— но в разных соотношениях). Нек-рые материалисты (Теофраст, а в новое время — Спиноза) склонялись к рационализму, считая И. самоочевидной в смысле рационалистич. интуиции. Гоббс, при всех колеба­ниях между сенсуализмом и рационализмом, ста­новился в вопросе о критерии И. в конечном счете на сторону материалистич. сенсуализма.

Поскольку для домарксовского материализма в большинстве случаев было характерно понимание И. как завершенного, раз навсегда данного знания, к-рое абсолютно противопоставлялось заблуждению и не­знанию, постольку метафнзич. материалисты пыта­лись отыскать абс. критерий И.; одни из них видели его в якобы абс. очевидности ощущений, другие усмат­ривали такой критерий в разуме, поскольку его идеи адекватны вещам. Последнюю т. зр. впервые пытался систематически развить дуалист Декарт, оказавший в этом вопросе влияние, с одной стороны, на мате­риалиста Локка, а с другой,— на идеалиста Лейб­ница. Франц. материалисты, связывавшие чувств, критерий И. с «интересами» людей, и Фейербах при­ближались к понятию практики как критерия И. Ломо­носов понимал практику как научный и производств, эксперимент. Наиболее приблизились к правиль­ному решению этого вопроса рус. революц.-демокра­тия, мыслители 40—60-х гг. 19 в. Н. Г. Чернышевский признавал критерием И. практику, включая в по­следнюю и полптич. деятельность.

В идеалистич. философии домарксовского периода И. понималась как свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с самим собой, с его априорными формами (Кант), или же как вечное, вневременное, неизменное и безусловное свойство идеальных объек­тов (Платон, Августин). В послекантовский период истории идеализма получили развитие взгляды на И. как на: 1) свойство самих идеальных объектов, т. е. как на нечто такое, что существует безотносительно к человеч. познанию; 2) как особый вид духовных «цен­ностей» или же как 3) формальный атрибут суждений (предложений), что вело к отождествлению И. и ис­тинности. Наиболее разработанной идеалистич. тео­рией И. в антич. философии была теория Платона, согласно к-рой И. есть некая сверхэмпирич. вечная идея («идея П.»), одновременно — вневрем. свойство прочих «идей», а через «причастность» человеч. душ миру идей — и некое идеальное качество в человеч. душе. В ср.-век. философии влиянием (с 13 в.) поль­зовалась, в частности, концепция истины Фомы Аквинского, идеалистически толковавшего учение Аристотеля. Августин, опиравшийся на взгляды Платона, проповедовал учение о врожденности истин­ных понятий и суждений. В новое время эта концеп­ция развивалась Декартом, картезианцами и кембрид­жскими платониками. Нем. классич. идеализм, начи­ная с Фихте, внес в понимание И. важные диалектич. идеи. По Гегелю, «идея есть истина в себе и для себя...» (Соч., т. 1, ч. 1, М.—Л., 1929, с. 320), развертывающаяся в процессе дийлектич. развития. Гегель впервые понял И. как процесс развития знания.

В бурж. философии конца 19 — сер. 20 вв. все более усиливается иррационалистич. подход к ана­лизу понятия И., связанный с приуменьшением роли этого понятия в философии. Так или иначе деформи­руют понятие И. бурж. философы, причисляющие себя к сенсуалистам и рационалистам. Пафос И., характер^ ный для великих философов прошлого, отвергнут совр. бурж. философами. Этот страх перед И. наглядно характеризует кризис совр. бурж. философии. Так,

346 ИСТИНА

экзистенциалисты вслед за Кьеркегором рассматри­вают ныне И. как форму психич. состояния личности, представители т. и. философии жизни видят в ней выражение определ. иррациональных потребностей и эмоций. Отсюда проистекает крайний релятивизм в понимании И. Экзистенциалисты, в частности, про­тивопоставляют понятию объективной И. (видя в объ­ективности лишь общепринятость, не более) представ­ление о личной И., якобы интуитивно постигающей бытие. Т. зр. сторонников субъективно-идеалистич. эмпиризма состоит в понимании истинности как соот­ветствия мышления ощущениям субъекта (Рассел вслед за Юмом) либо как соответствия идей и поступков стремлениям личности (Джемс: истинно то, что «ведет вперед»; Файхингер: И. есть удобная для субъекта фикция), либо, наконец, как наиболее простой, «эко­номичной» взаимосогласованности ощущений (Авена­риус, Мах). Шлик и Нейрат рассматривали истинность как согласованность предложений науки с чувств, опытом индивидуального субъекта, а в конечном •счете — как взаимосогласованность предложений друг с другом в их системе. Конвенционалисты (Пуанкаре, Карнап) утверждали, что дефиниция И. и ее содержа­ние носят условно-договорный характер. Нек-рые субъективно-идеалистич. концепции И. изображают процесс познания как заранее обреченную на неудачу «погоню» за вечно ускользающей И. и отрицают диалектич. переход от относит. И. к абсолютной. Неокантианцы баденской школы, использовав в изме­ненном виде платоновское представление об «идее И.», объявляют И. абсолютной духовной ценностью, возвышающейся над изменчивым и субъективным бытием. Но как ценность И., согласно учению ба-денцев, не существует, она лишь «имеет значение» (gilt). Нек-рую связь с этой концепцией имеет объ-ективно-идеалистич. понятия абс. И. в неотомистской философии, в к-рой И. есть одновременно особый род бытия. Эта связь идет через учение «критического реалиста» Сантаяны.

Согласно объективно-идеалистич. концепциям в совр. бурж. философии, И. оказывается особым иде­альным объектом (Маритен, Н. Гартман, Уайтхед, Флюэллинг). Подобные концепции, мистифициру­ющие И., неразрывно связаны с мистификацией самого бытия как трансцендентного, сверхчувственного, с отрицанием принципа отражения объективной реаль­ности в сознании людей. Эти концепции приводят к пониманию И. как чего-то вечного и неизменного (Ф. Брентано, К. Твардовский, отчасти Э. Гуссерль). Нек-рые идеалисты вообще отрицали существование критерия И., поскольку отрицали саму И. (в антично­сти скептик Пиррон) или же считали все истинным (в новейшее время имманент Шуберт-Зольдерн).

Идеалисты-рационалисты считали критерием И. само мышление, поскольку оно ясно и отчетливо мыс­лит объект. Этот взгляд, характерный для Декарта, Лейбница и нек-рых др. мыслителей 18 в., неразрывно связан с представлением о самоочевидности перво­начальных истин, постигаемых с помощью интуиции интеллектуальной. Рационалистич. концепция И. и ее критерия, в своеобразной форме отразившая и абсо­лютизировавшая достижения математики 17 в., сыг­рала исторически прогрессивную роль в борьбе против схоластики и теологии. Однако неудовлетворитель­ность этой концепции заключается в ее субъективизме; если критеризм И. является ясность и отчетливость, то в таком случае возникает вопрос о критерии ясности и отчетливости. Кант принимал в строгом смысле слова только формально-логич. критерий И.: согласие познания со всеобщими формальными законами рас­судка и разума. В то же время он признавал недоста­точность такого критерия И. для содержат, знания. Несостоятельны утверждения абс. идеалистов (Брэдли)

и неокантианцев (Кассирер) конца 19 в., согласно к-рым критерием И. является внутр. непротиворечи­вость самого мышления. Наиболее крайнее выражение субъективистское перенесение критерия И. в мышле­ние получило у конвенционалистов (Пуанкаре, Леруа в конце 19 в., Айдукевич и Карнап в 30-х гг. 20 в.), к-рые сводили критерий И. к формально-логич. сог­ласованности суждений науки с исходными или позд­нее введенными условными соглашениями. Айдукевич и Карнап придали принципу конвенционализма «линг­вистический» характер, объявив (1935, 1938) конвен­циональным смысл исходных понятий паук, припи­сываемый им согласно принятым дефинициям (на основе семантич. правил смысла).

Субъективные идеалисты сенсуалистич. направле­ния усматривают обычно критерий И. в непосредств. очевидности ощущений (Аристипп, а в новое время — отчасти Беркли), в согласованности понятий или суж­дений с чувств, данными (Юм). Развитием этого взгля­да явились идеи Конта и Спенсера, а затем неопозити­вистский верифицируемости принцип (Шлик, Карнап, Нейрат, Гемпель). Рассел и Пап в понимании И. вос­приняли (через неореализм) элементы платонизма: истинность предложений, в отличие от их проверяемо­сти, они сами рассматривают как некое идеальное свойство выражаемых ими суждений. Карнап и Рай-хенбах, стремясь смягчить субъективно-идеалистич. характер принципа верификации, заменили сенситив­ную верификацию «знанием условий истинности» (confirmability), степени к-рого исчисляются вероят­ностно. Предложение «мир будет существовать после моей смерти», по мнению Карнапа, недостоверно, но вероятно, т. к. мы примерно знаем, при каких прин­ципиальных условиях оно было бы истинно (если бы др. люди воспринимали мир после смерти данного субъекта). От confirmability Карнап отличает testabi­lity, т. е. знание конкретных способов проверки пред­ложения (описание соответств. экспериментов и т. д.).

В сер. 30-х гг. 20 в. понимание критерия И. у ряда представителей логич. позитивизма эволюциони­ровало от признания верификации критерием истин­ности суждений об элементарных чувств, фактах и от признания взаимосогласованности положений логики и математики и их согласованности с исходными, кон­венционально принятыми аксиомами в качестве кри­терия логич. И. к принятию в качестве единств. критерия И. принципа взаимосогласованности пред­ложений в системе друг с другом и с принятыми за­конами логики (Нейрат, Гемпель; в 1934—35 Карнап: базисом науки являются не факты, но предложения). Этот критерий И. представлял собой позитивистскую абсолютизацию понятия аналитичности. Понятие И. как взаимосогласованности предложений друг с дру­гом в их системе привело в философии к формалистич. варианту прагматистского истолкования И.: каждый субъект может иметь свою систему И. при условии согласованности и непротиворечивости их друг другу. Следовательно, любая псевдонауч. система суждений может быть объявлена истинной, если только она от­вечает вышеуказ. формалистич. критерию. На семан­тич. этапе эволюции неопозитивизма (с конца 30-х гг.) проблема соотношения предложения и чувств, дей­ствительности была подменена проблемой соотноше­ния данного предложения и предложения, утверж­дающего его истинность; отношение же предложения к чувств, фактам было исключено из теоретико-познават. рассмотрения. Тем самым логич. позитивисты ошибоч­но абсолютизировали осуществленную А. Тарским в 1931 (опубл. 1935) формализацию чувств, критерия И. (посредством включения его в т. н. семантич. понятие И.). Тарский в работе «Понятие истины в формализо­ванных языках» (1935) показал, что понятие И. яв­ляется метаязыковым понятием (см. Метаязык). Пе-

ИСТИНА 347

ренесение проблемы И. из предметного языка в ме­таязык означало утверждение логич. эквивалентности истинности предложения и факта его написания (в смысле факта его утверждения, т. е. принятия в рамках данной семантич. системы): р=«р» истинно, где ^s есть знак логич. эквивалентности. Эта формула (т. н. условие материальной адекватности семантич. дефиниции) и соответств. ей утверждение эквивалент­ности ложности предложения и его отрицания вполне логически оправданы внутри нек-рых дедуктивных исчислений. Логические же позитивисты с целью уйти от проблемы соотношения суждений и объектив­ной реальности философски неправомерно использо­вали эту формулу; они ее абсолютизировали, утвер­ждая (Айер), что истинность есть «псевдопредикат».

Ряд концепций критерия И. в бурж. философии представляет собой эклектич. соединение субъективно-рационалистич. и субъективно-сенсуалистич. точек зрения. Таким был махистский принцип «экономии мышления», восходивший к идее Энесндема и Беркли об «общем согласии» людей. Ленин доказал, что прин­цип «экономии» в его махистском применении ведет к абсурду. Наиболее «экономным» по содержанию можно считать только то мышление, к-рое объективно правильно отражает внешний мир.

В отличие от субъективных идеалистов, представи­тели объективного идеализма пытались найти крите­рий И. в самих идеалистически понимаемых объектах. Так, по Гегелю, критерий И. состоит в «соответствии понятию», к чему сводился и допускаемый им крите­рий практики. Однако Гегель, в рамках идеалистич. понимания И. и ее критерия, смог угадать значение практики человека для решения проблемы. И. как совпадение (тождество) человеч. понятий с идеаль­ной структурой мироздания достигается, согласно Гегелю, тем путем, что человек создает предмет, соот­ветствующий понятию, чем и доказывает соответствие понятия его предмету, т. е. абс. духу, ибо повторяет акт божеств, творения мира абс. духом, идеей, миро­вым разумом. Ошибочность этой т. зр. заключается в том, что понятие у Гегеля первично, субстанцио­нально. Неотомистй-допускают низший и высший кри­терий И. (соответствующие различению «истин разума» и сверхразумных «истин веры») — «соответствие интел­лекта вещи» и «божественное откровение», причем бог есть сам высшая «истина бытия».

Критика Энгельсом Дюринга и ленинская критика в труде «Материализм и эмпириокритицизм» различ­ных разновидностей субъективно-идеалистич. концеп­ций И. позволяет полностью раскрыть несостоятель­ность всех «новейших» идеалистич. теорий И., истин­ности и критерия И.

Основы марксистского понимания И. Материализм вообще и диалектич. материализм в особенности понимает И. как объективную И. При этом диалектич. материализм утверждает, что И. как нознават. «образ» субъективна по форме и объективна по содержанию при определяющей роли последнего. Содержание истинных теорий объективно в том смысле, что оно не зависит от человека и человечества.

И. относительная и абсолютная. Диалектич. материализм, в отличие от метафизич. материализма, понимает И. как исторически обуслов­ленный процесс отражения действительности. И. от­носительна, поскольку на каждом этапе историч. раз­вития она отражает объект лишь в известных пределах, условиях, отношениях, к-рые изменяются. В этом смысле И. неполна, не исчерпывает всего содержа­ния объекта, приблизительна. Диалектич. материализм «...признает относительность всех наших знаний не в смысле отрицания объективной истины, а в смысле исторической условности пределов приближения наших знаний в этой истине» (Ленин В. И., Соч.,

т. 14, с. 124). Абсолютизация относит. И., увековече­ние И. порождает заблуждение. Реакц. классы, не заинтересованные в полном познании, стремились к более или менее значительному искажению И., к тен­денциозному подбору и освещению фактов.

По мере прогресса познания человечество все более преодолевает относительность И., хотя и не в состоя­нии устранить ее нацело. В каждой относит. И., по­скольку она объективна, частично содержится абсо­лютная. Поэтому теория познания диалектич. мате­риализма — враг релятивизма и отвергает истолкова­ние относительности И. в смысле фатальной неустра­нимости заблуждений, якобы коренящихся в био-психич. несовершенстве человека или в его антропо-логич. природе. Абс. И. представляет собой такого рода знание, к-рое тождественно своему предмету и потому не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Она есть: результат познания отд. сторон изучаемых объектов (констатации фактов, что не тождественно абс. знанию всего содержания дан­ных фактов); окончат, знание определ. аспектов всей действительности (напр., определение материи Лениным); то содержание относит. И., к-рое сохра­няется в процессе дальнейшего познания; полное (актуально никогда целиком не достижимое) знание о мире. Человечество в своем развитии движется по пути овладения абс. И., к-рая в этом смысле склады­вается из суммы относит. И. Пределы истинности зна­ния не могут быть установлены заранее, они изменя­ются с изменением условий и объектов.

И. конкретна, абстрактной И. нет. Это зна­чит, что И. связана определ. условиями, в к-рых на­ходится объект, отражает строго определ. стороны объ­екта и т. д. Высшая ступень конкретности И. состоит во всестороннем познании объекта с учетом всех су­ществ, моментов данной стадии противоречивого раз­вития объекта, в отличие от эклектич. смешения_всех сторон и признаков явления (см. Конкретное, Эклек-'г тика). Классич. образцами конкретной И. являются ленинская теория о возможности победы социализма в одной стране и решение в документах КПСС проблемы мирного сосуществования социалистич. и капитали­ста, мировых систем. Догматизм и ревизионизм в ра­бочем движении связаны с определ. искажениями в по­нимании относительности и конкретности И.: первый враждебен творч. характеру марксистско-ленинской теории, второй изменяет самому существу марксизма.

Поскольку И. выражается в логических формах: вы­сказываниях, суждениях, умозаключениях и т. д., правомерно говорить о конкретности высказывания, суждения, умозаключения.

Т. н. «окончательные», или «вечные», И. оказывают­ся таковыми лишь в относит, границах как в смысле их применения к огранич. области, границы к-рой в нек-рых случаях в дальнейшем могут раздвигаться или сужаться, так и в других случаях в смысле своей точности. Дальнейшее развитие И. такого вида про­исходит через включение в выражающие их суждения все более полных указаний на необходимые условия их истинности.

Учение диалектич. материализма о единстве отно­сительной и абс. И., об объективности и конкретности И. полностью подтверждается всей историей науки. История науки есть история «...живого, плодотворного, истинного, могучего, всесильного, объективного, абсо лютного человеческого познания» (там же, т. 38, с. 361), равно отвергающего как абсолютизацию достигнутых науч. И., так и субъективистское, скептическое их отрицание. С др. стороны, сами ошибки на пути поз­нания, вырастая из односторонности относит. И., сигнализируют о недостаточности последних, и осоз­нание этого способствует движению к более высокому этапу познания.

348 ИСТИНА

Практика — критерий И. Согласно диалектико-материалистич. учению, критерий И. не может быть найден ни в сознании субъекта как таковом, ни в поз­наваемом объекте. Поскольку И. предполагает опре-дел. познават. отношение субъекта к объекту и в этом смысле «истина относится не только к субъекту, а также к объекту» (Плеханов Г. В., Избр. филос. произв., т. 3, 1957, с. 501), постольку критерий И. должен представлять собой определ. отношение, отлич­ное от процесса познания, но вместе с тем органически связанное с ним. Таким отношением, материальным процессом является обществ, практика, к-рая и обра­зует критерий И. По мере развития теоретич. содер­жания науки проверка все в большей мере приобре­тает опосредованный характер, ибо теоретич. положе­ния формируются на базе абстракций все более высо­ких степеней и потому не поддаются непосредств. проверке (напр., теоретич. положения субатомной физики, закон стоимости в политич. экономии и т. д.). Та или иная науч. теория истинна, если на основе полученных из нее выводов люди в состоянии реализо­вать поставленные ими цели, приведя в этом смысле, как выражался Плеханов, объекты в соответствие с нашими понятиями о возможностях изменения этих объектов, а не ограничиваясь относительно пассивным приведением понятий в соответствие с объектами. Марксистское понимание практики как критерия И. не имеет ничего общего с субъективистским тезисом прагматистов: истинно то, что полезно. Полезность знаний — следствие, но не причина их истинности. Временные успехи реакц. сил не свидетельствуют об истинности взглядов и теорий, к-рыми они руковод­ствуются, так же как временные поражения прогрес­сивных сил не опровергают истинности идей последних.

Поиск по сайту: