ДИЦГЕН 25 1 страница

предметы к-рой, имея все признаки предметов категории А, в то же время не имеют признака а. Диагностич. признаки предметов категории В, в свою очередь, сопоставляются с признаками экземпляра, и в случае совпадения тех и дру­гих эта категория объявляется искомой. В случае же несовпа­дения переходят к категории С, противоположной категории В в признаке Ь, по к-рому категория В не совпала с экземпля­ром; и так продолжают до тех пор, пока не обнаружится пол­ного совпадения признаков категории и экземпляра. Сущест­вует и др. род определителей, в к-рых применяется Д. с вне­положными членами; такие определители используются чаще всего для определения биологич. вида.

Принцип дихотомич. деления широко применяется в технике (телефонии, радиосвязи, электронике, в диспет­черской службе на железных дорогах). Если имеется систе­ма элементов с т входными элементами и п выходными, че­рез которую проходят некоторые сигналы (импульсы), то возникает задача описать, как из mi входа можно попасть в П) выход кратчайшим путем. Если элементы системы одно­типны и имеют одинаковые функции, то на каждом этапе прохождения энергетич. импульса происходит выбор одного из элементов в нек-ром ряде элементов; от каждого элемента этого ряда может ответвляться следующий ряд элементов, и т. д.; выбор элемента в каждом ряде происходит так: уста­навливается, свободен ли первый элемент ряда или нет; в случае отрицат. ответа поиск обращается к след. элементу, и так далее до свободного. Тем самым раскрывается состояние ряда элементов посредством Д. первого рода. Свободный эле­мент, пак и др. элементы ряда, «распадается» на след. ряд элементов, в к-ром происходит перебор, подобный вышеопи­санному, до тех пор пока не будет пройден путь от входа ггц к выходу п). Переход от первого ряда ко второму, от второго — к третьему'и т. д. до выходного элемента системы идентичен Д. второго рода.

Дихотомич. деление вошло в логику начиная с Платона (см. использование Д. в диалогах «Софист», «Политик», «Горгий»).

Лит.: Платон, Политик, Соч., ч. 6, М., 1879, локус 261—67; К а н т И., Логика, П., 1915, § 113; А с м у с В. Ф., Логика, М., 1947, с. 65—67; Горский Д. П., Логика, М., 1958; М а й р Э., Л и н с л и Э., Ю з и н г е р Р., Методы и принципы зоологической систематики, пер. с англ., М., 1956.

Б. Якушин. Москва.

ДЙЦГЕН (Dietzgen), Иосиф (9 дек. 1828—15 апр. 1888) — немецкий рабочий, философ, самостоятельно пришедший к материалистич. и диалектич. выво­дам по важнейшим пробле­мам философии, «...немецкий рабочий ИослкЬ Дипген.— писал Энгельс,— вновь от­крыл её („материалистиче­скую диалектику". — Ред.) независимо от нас и да-,ке независимо от Гегеля» '.Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 302); «рабочий, самостоятельно пришедший к диалектическо­му материализму» — писал Ленин о Д. (Соч., т. 19, с. 59). Д. родился в небольшом го­родке Рейнской области Гер­мании Бланкенберге. Из-за плохих материальных условий он только два года смог проучиться в гор. учи­лище в Кёльне, а с 1845 по 1849, наряду с работой в кожевенной мастерской отца, упорно занимался само­образованием. Значительное влияние на Д. оказали материалистич. и особенно атеистич. взгляды Фейерба­ха. Преследуемый реакцией за революц. деятельность в 1848, Д. эмигрировал в Америку, а затем в Россию; в 1864—69 работал мастером на казенном кожевенном заводе в Петербурге. В 1867 он вступил в переписку с Марксом (а позже с Энгельсом) и с этого времени развитие его воззрений проходило под непосредств. влиянием Маркса и Энгельса. Из Петербурга Д. посы­лал Марксу на отзыв нек-рые свои работы — рецензию на первый том «Капитала» («„Das Kapital" von Marx». Rezension, 1868), свою первую филос. работу «Сущность головной работы человека» (1869, поел. нем. изд. с предисл. Г. Менде, 1955, рус. пер. 1S02), к-рые получили высокую оценку Маркса и Энгельса. В 1869 Д. возвратился в Германию, в Зигбург, где, вступив в ряды с.-д. партии, был одним из организато-

ров крупнейшей секции Международного товарищества рабочих (1-го Интернационала). Здесь вскоре Д. встре­тился с Марксом. Следующие личные встречи Д. с Марксом происходили в Ганновере и в Гааге на 5-м конгрессе 1-го Интернационала. С 1870 по 1888 Д. был руководящим сотрудником с.-д. газет в Германии и США («Volksstaat», «Vorwarts», «Sozialdemokrat», «Neue Gesellschaft», «Neue Zeit», «Sozialist» и др.). В это время Д. написал ряд филос, политэкономич. и др. работ: «Научный социализм» (1873), «Религия соци­ал-демократии» (1870—86), «Мораль социал-демо­кратии» (1875), «Философия социал-демократии» (1876), «Непостижимое» (1877), «Границы познания» (1877), «Наши профессоры на границах познания» (1878). Все эти статьи в рус. пер. вошли в сб. под названием «Мелкие философские статьи» (2 изд., 1913).

Последние годы жизни (1884—88) Д. провел в Аме­рике и посвятил разработке гл. обр. теории познания. Он написал такие крупные работы, как «Экскурсии социалиста в область теории познания» (1887, рус. пер. 1907); «Аквизит философии» (1895, рус. пер. 1906); «Письма о логике» («Briefe iiber Logik», опубл. частично «Sozialdemokrat», 1883—84, полностью 1908). Решая материалистически основной вопрос философии, Д. противопоставлял свое монистическое учение об универсуме идеализму, дуализму и вульгарному ма­териализму (см. Избранные философские сочинения, М., 1941, с. 60—63). Признавая мир материальным, он считал движение неотрывным свойством материи, понимая, что движение—это не только механич. пере­мещение, по и что оно имеет множество форм. Материа­листически решал Д. и проблему причинности (см. там же, с. 50—53), критикуя в этой связи метафизич. материализм (см. там же, с. 204) и идеализм (см. там же, с. 49), проблему сущности и явления.

Особое значение придавал Д. исследованию теории познания, считая его задачей своей жизни. При ана­лизе проблем гносеологии Д. выяснял роль мысли­тельного аппарата — мозга человека, его связи с др. органами, рассматривал ступени познания, под­черкивая роль практики в этом процессе, решал вопрос об истине, ее сущности.

Мышление, по Д., есть функция мозга и оно «...составляет уже предмет отдельной науки, которая может быть названа логикой, теорией познания или диалектикой» (там же, с. 321. Ср. также с. 184—87; 47). Ленин, читая это место в книге Д., отметил его, обосновав впоследствии идею о тождестве этих трех филос. наук. Познавательная способность не является сверхестественной, а есть зеркалоподобный инструмент, отражающий мир. Познание мыслитель­ного процесса Д. считал основой всякой науки. Эту, мысль, высказанную Д. в письме Марксу 24 октября (5 ноября) 1867, Маркс особо выделил, пометив на по­лях письма «Браво» (см. в кн.: В. Волкова, Иосиф Дицген, 1961, с. 230).

Мир, находящийся вне нас, говорил Д., мы воспри­нимаем в двоякой форме — в конкретной (чувств, вос­приятие) и абстрактной (мышление). «Для наших чувств,— писал он,— мир является чем-то многообраз­ным» (Избр. филос. соч., с. 23); они сообщают чело­веку знание конкретного, отдельных свойств предме­тов и явлений. Чувственное познание осуществляется в форме ощущений, восприятий и представлений. Че­рез эти формы в нашем сознании непосредственно от­ражаются предметы и явления объективного мира, но для раскрытия закономерностей и сущности яв­лений необходимо абстрактное мышление, т. е. теоре-тич. обобщение посредством понятий, суждений и умозаключений. Если чувства, по Д., сообщают чело­веку знание всего конкретного, то голова сводит все это многообразие к единству и является как бы «свод-

ДИЦГЕН

ным органом», воспринимает «...абстрактное, универ­сальное или всеобщее» [письмо к К. Марксу 12(24) сент. 1868, цит. по кн.: В. Волкова, Иосиф Дицген, 1961, с. 239].

Важное место в трудах Д. занимала критика агно­стицизма Канта (см. РТзбр. филос. соч., с. 34, 37—38, 55, 136—37) и неокантианства (Ф. Ланге — там же, с. 146). Подчеркивая адекватность познания, Д. вместе с тем указывал на его относительность, на то, что процесс познания бесконечен (см. там же, с. 129; 92).

Материалистич. учение Д., его гносеология были пронизаны диалектикой. Он доказывал бесконечность универсума и взаимосвязь его составных элементов, бесконечность пространства и времени (см. там же, с. 29, 161, 168), критикуя с этих позиций метафизику, вырывающую частное из общей связи (см. там же, с. 202), защищал идею развития материи [см. «Завоева­ния (аквизит) философии», СПБ, 1906, с. 118] и по­знания (эту последнюю идею Д. отметил Ленин, см. Соч., т. 19, с. 60). Д. подходил к идее противоречия как всеобщей характеристике действительности, хотя эти идеи и не были приведены в систему [см. «Завоевания (аквизит) философии», с. 128]. Он диалектически трак­товал отношение причины и следствия (см. Избр. филос. соч., с. 51), необходимости и свободы, высо­ко ценил роль Дарвина и, особенно, Гегеля, как мы­слителей, обосновавших идею развития (там же, с. 121-22).

В своих произведениях Д. выступал как воинствую­щий материалист, беспощадный критик идеализма, метафизики и поповекого мракобесия, за что его осо­бенно ценили Маркс, Энгельс и Ленин (см. Соч., т. 14, с. 106, 107—09, 122—23, 126, 325). Немало внимания Д. уделял разработке проблем происхождения рели­гии и атеизма. Он понимал, что религия — орудие борьбы буржуазии против рабочего класса, и видел пути преодоления религии в социальной революции. Живой интерес он проявлял также и к вопросам про­летарской морали. Д. обосновывал мысль о происхож­дении моральных норм из обществ, бытия, подвер­гая критике неокантианство и по этим вопросам (см., напр., Избр. филос. соч., с. 75), подчеркивал из­меняемость моральных норм (см. там же, с. 278).

Д. разрабатывал и пропагандировал идеи науч-пого социализма, показывая его отношение к утопическому социализму, вскрывая противоречия капитализма, неизбежность его крушения и осуществ­ления пролетарской революции. Он намечал конкрет­ные задачи народного правительства, образуемого в результате революции, говорил о планомерности со-циалистич. хозяйства, о сохранении принципа оплаты по труду при социализме и др. чертах социалистич. общества.

При разработке теоретич. вопросов Д. допустил ряд ошибок и неточностей. Наиболее существенными из них являются отождествление в ряде случаев созна­ния и материи, признание врожденности нек-рых понятий, преувеличение относительности человеч. знаний, приводившее его к агностич. выводам. Нек-рые ошибки Д. и неточности в его терминологии были подвергнуты критике Лениным. Так, говоря об оши­бочности отождествления Д. сознания и материи, Ленин писал: «Что и мысль и материя „действительны", т. е. существуют, это верно. Но назвать мысль ма­териальной — значит сделать ошибочный шаг к сме­шению материализма с идеализмом» (Соч., т. 14, с. 231; ср. с. 325).

Однако ошибки, к-рые допускал Д., никогда не приводили его в противоположный марксизму лагерь. «Много грешил И. Дицген своими неловкими отступле­ниями от материализма, но никогда не пытался он принципиально отделиться от него, выкинуть „новое"

знамя, всегда в решительный момент заявлял он твер­до и категорически: я материалист, наша философия есть материалистическая» (там же, с. 325). В этой связи Ленин сочувственно цитировал слова Диц-гена: «Из всех партий... самая гнусная есть партия середины... Как в политике партии все более и более группируются в два только лагеря,... так и наука делится на два основных класса (Generalklassen): там — метафизики, здесь — физики или материа­листы»; к этому месту Ленин сделал примечание: «И здесь неловкое, неточное выражение: вместо „метафизики" надо было сказать „идеалисты"...» (там же).

Вокруг идейного наследства Д. развернулась дли­тельная и острая борьба. Идеологи реакционных классов, указывал Ленин в «Материализме и эмпирио­критицизме», использовали малейшие неточности, не­четко выраженные мысли Д. для пропаганды и обос­нования религии, для затемнения сознания трудящих-ся. Реакц. философы, оппортунисты из 2-го Интерна­ционала, махисты противопоставляли сочиненный ими «дицгенизм» марксизму, против чего протестовали Ленин, Плеханов, Мерине и др. марксисты, отстаивая филос. наследство Д. от извращений. «„Дицгенизм" в отличие от диалектического материализма,— писал Ленин,— есть путаница, есть ш а г к реакцион­ной философии, есть попытка создать линию не из того, что есть великого в Иосифе Дицгене (в этом рабочем-философе, открывшем по-своему диалектиче­ский материализм, много великого!), а из того, что есть у него слабого!» (там же, с. 235).

Критикуя отдельные ошибки Д., Ленин писал: «что­бы стать сознательными, рабочие должны читать И. Дицгена, но н е забывать ни на минуту, что он дает не всегда верное изложение уче­ния Маркса и Энгельса, у которых только и можно учиться философии» (Соч., т. 19, с. 60). В целом Ленин считал Д. одним «... из выдающихся социал-демократических писателей-философов Германии» (там же, с. 59).

На совр. этапе, когда идет упорная борьба с бурж. идеологией и философией, с ревизионизмом, догматиз­мом и сектантством, труды Д. находятся в боевом арсенале коммунистич. и рабочих партий, служат делу прогресса человечества, борьбе за мир, демократию и социализм.

Соч.: Samtliche Schriften, Bd 1—3, Stuttg., 1920; Aus-gewShlte Schriften, В., 1954, Vorwort von H. Saar; в рус. пер.— Будушее социал-демократии, СПБ, 1906; Письма И. Ф. Бек-кера, И. Дицгена, Ф. Энгельса, К. Маркса и др. к Ф. А. Зорге и др., М., 1907; Письма И. Дицгена К. Марксу и Ф. Энгельсу. Приложение к кн.: Волкова В. В., Иосиф Дицген, М., 1961, опубл. также в ж. «Вопр. философии», 1958,.№ 3.

Лит.: Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., т. 24, 25, 27, М.— Л., 1931—35 (см. Указатель имен); и х ж е, Соч., 2 изд., т. 1,2, 3 (см. Указатель имен); Ленин В. И., Предисло­вие к рус. перрводу книги: «Письма И. Ф. Беккера, И. Диц­гена, Ф. Энгельса, К. Маркса и др. к Ф. А. Зорге и др.», Соч., 4 изд., т. 12; его же, Материализм и эмпириокритицизм, там же, т. 14, гл. III, § 3; гл. IV, § 8; ег о же, К двад­цатипятилетию смерти Иосифа Дицгена, там же, т. 19; его же, Переписка Маркса с Энгельсом, там же; его ж е, Философские тетради, там же, т. 38; Плеха­нов Г. В., Соч., т. 11, 17, 18, М.—Л., 1928; Андре­ев Н., Диалектический материализм и философия Ио­сифа Дицгена, «Современный мир», 1907, № 11; Д а у г е П., Философия и тактика, в кн.: Дицген И., Мелкие фило­софские статьи, пер. с нем., СПБ, 1907; его ж е, К истории одного издательства. (Из документов и воспоминаний), в кн.: Старый большевик, сб. 1(4), М., 1933; его же, Ленин о Дицгене, там же, сб. 3 (11), М., 1934; его же, И. Дицген, М., 1934; его же, Из моей дореволюционной переписки. Сто одиннадцать неопубликованных писем, ЦПА Ин-та марк­сизма-ленинизма при ЦК КПСС, фонд 214; Б а м м е л ь Г., Памяти Иосифа Дицгена. (К столетию со дня его рождения), «Под знаменем марксизма», 1928, №12; Крывелев И., Дицген в борьбе против религии и ее философского обосно­вания, «Антирелигиозник», 1935, №3, 5—6; его ж е, К вопросу об оценке философии И. Дицгена, «Под знаменем марксизма», 1936, JMS 7; е г о же, Вопросы теории познания в работах И. Дицгена, там же, 1938, №7; Гагарин А., Иосиф Дицген. (К 50-летию со дня смерти), там же; Под-

ДМИТРИЕВ-МАМОНОВ-ДОБРО И ЗЛО 27

Марков В. Г., И. Дицген — выдающийся немецкий мыс­
литель и воинствующий материалист. (К 125-летию со дня
рождения), «Вопр. философии», 1953, № 6; Воспоминания о
Марксе и Энгельсе, М., 1956; Волкова В. В., Борьба
И. Дицгена за материалистическую теорию познания, в сб.:
Из истории философии, [вып. 1], М., 1957 (Уч. зап., вып. 28.
Акад. общ. наук при ЦК КПСС. Кафедра истории философии);
Mering F., Josef Dietzgen. Erkenntnis und Wahrheit, «Neue
Zeit», 1908, Jg 26, Bd 2, № 38, Feuilleton № 5—6; H e p-
(l e r A., Josef DietzgensphilosophischeLehren, 2 Aufl., Stuttg.—
В., 1922; Ар el M., Einfiihrung in die Gedankenwelt Josef
Dietzgens, В., 1931; ffiende G., Arbeiter und Philosoph,
«Aufbau», 1951, Jg. 7, H. 2; К ire liner H.-G., Zur Neu-
herausgabe ausgewahlter Schriften des Arbeiterphilosophen Josef
Dietzgen, «Einheit», 1955, H. 5. В. Волкова. Москва.

ДМИТРИЕВ-МАМОНОВ, Федор Иванович (12 февр. 1727—27 марта 1805) — рус. писатель-вольно­думец. Происходил из помещичьей среды. Занимался лит-рой, историей, астрономией; сторонник гелио-центрич. учения Коперника. Автор антиклерик. пам­флета «Дворянин-философ. Аллегория» (1769; отд. издание 1796; см. также сб. «Вопросы истории рели­гии и атеизма», 1956, № 4), свидетельствующего о влиянии на Д.-М. философии Вольтера (в частности, его «Микромегаса»). В памфлете сатирически изобра­жалось духовенство, высмеивались невежество, жад­ность и религ. нетерпимость церковников. В аллегорич. форме Д.-М. высказывал сочувствие угнетенному на­роду. Вольнодумство обнаруживало и сочинение Д.-М. «Хронология» (М., 1782), где ставилась под сомнение реальность многих библейских притч.

Лит.: Райков Б. Е., Очерки по истории гелиоцентриче­
ского мировоззрения в России, 2 изд., М.—Л., 1947, с. 334—42;
Светлов Л. Б., Русский антиклерикальный памфлет
XVIII в. [Ф. И. Дмитриев-Мамонов, «Дворянин-философ»],
в кн.: Вопросы истории религии и атеизма. Сб. ст., 4, М.,
1956. Л. Светлое. Москва.

ДОБВ (Dobb), Морис Герберт (р. 1900) — англ. ученый-марксист, член редколлегии журн. «Mar­xism to-day»; читает лекции по экономич. наукам в Кембридж, ун-те. Осн. работы Д. посвящены вопро­сам историч. и диалектич. материализма, политич. экономии, развитию социализма, анализу совр. ка­питализма. Д. подвергает критике бурж. и лейбори­стские экономич. и политич. теории (Кейнса, Крос-ленда, Стрейчи и др.) об «изменении природы капита­лизма, «смешанной экономики», «государства всеоб­щего благосостояния». На фактах истории англ. об­щества Д. доказывает истинность принципов материа-листич. понимания истории, критикует субъективизм и идеализм бурж. философов в понимании историч. закономерностей. В ряде работ показывает успехи социализма в СССР.

Соч.: Capitalist enterprise and social progress, L., 1926; Russian economic development since the revolution, 2 ed., 1929; Russia to-day and to-morrow, L., 1930; On marxism to-day, L., 1932; Soviet economy and the war, L., [1941]; Soviet planning and labour in peace and war, N. Y., [1943]; Economics of capi­talism, L., [1944]; USSR. Her life and her people, [L.], 1945; Political economy and capitalism, N. Y., [1945];'Marx as an eco­nomist, L., 1946; Studies in the development of capitalism, N.Y., 1947; Soviet economic development since 1917, 2 ed., L., 1951; On economic theory and socialism, Collected papers, L., 1955; Keynesian economics, Delhi, 1956; Capitalism yesterday and today, L., 1958; в рус. пер.: Возникновение и развитие капиталистического хозяйства, М.—Л., 1929.

Е. 11омогаева. Москва.

ДОБРО И ЗЛО — осн. категории этики, употребляе­мые при нравств. оценках отд. явлений, поступков, побудит, мотивов деятельности людей и т. д. Добро — этич. категория, обозначающая совокупность положи­тельно оцениваемых классом, обществом или отд. людьми условий жизни, а также нравств. действий, принципов и норм поведения. Зло — категория, обо­значающая отрицат. явления в обществ, и личной жизни человека, составляющие предмет нравствен­ного осуждения и порицания.

Теоретич. учения о Д. и 3. многочисленны и про­тиворечивы. «Представления о добре и зле,— писал Энгельс,— так менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому»

(«Анти-Дюринг», 1957, с. 88). В древности особенное значение проблемы Д. и 3. получили в религ. учениях, особенно в т. н. дуалистич. религиях, рассматриваю­щих Вселенную как извечную борьбу двух начал — доброго и злого. Согласно религ. представлениям зороастризма, злое начало воплотилось в божество Анхра-Майныо, сознательно борющегося против доб-рого начала — Ормузда. Дуализм Д. и 3. характерен и для религ. представлений древних германцев, со­гласно к-рым Вселенная произошла в результате борь­бы сил света и тьмы. Противопоставление Д. и 3., признание материи как порождения злого начала, характерно для гностицизма. Согласно религии буд­дизма, зло коренится в самом существовании человека. Избежать его можно лишь путем отшельничества, устранения от мирских дел, аскетич. образом жизни. Окончат, освобождение от зла достигается путем по­гружения в нирвану.

В Древнем мире возникают и этич. учения о Д. и 3., исследующие природу и диалектику этих категорий. Первые филос. понятия о Д. и 3. сложи­лись в Др. Индии и Китае. Др.-инд. материалисты — чарваки, видели добро в отсутствии страдания, в до­стижении чувств, удовольствий. Они отвергали религ. воззрения о божеств, происхождении добра. В этом же направлении развивали учение о добре др.-кит. материалисты. Так, Ян Чжу понимал добро как осу­ществление человеком его природных склонностей. В др.-кит. философии диалектика Д. и 3. была отме­чена Лао-цзы, к-рый говорил: «Когда все люди узнают, что красивое является красивым, появляется и без­образное. Когда [все] узнают, что добро является добром, возникает и зло» («Дао-дэ-цзин», § II; цит. по кн.: Ян Хин-шун, Древнекитайский философ Лао-цзы и его учение, М.—Л., 1950, с. 116). В др.-греч. философии диалектику Д. и 3. развивали Гераклит, Демокрит и др. Гераклиту, напр., принадлежит вы­сказывание: «Болезнь приятным делает здоровье, зло — добро, голод — насыщение, усталость — отдых» (фрг. 111; цит. по кн.: «Материалисты древней Греции», М., 1955, с. 51). Развивая это положение, Демокрит писал: «... от чего мы получаем добро, от того же са­мого мы можем получить и зло, а также средство из­бежать зла...» (фрг. 301, там же, с. 156).

Большое значение проблема Д. и 3. занимает в фи­лософии Сократа. По мнению Сократа, зло является случайностью, к-рую человек совершает по незна­нию, путая добро со злом. «... Поступающие зло и дурно,— говорил Сократ,— делают это не доброволь­но» (Prot. 345 Д). Средством против зла Сократ считал знание. Платон развивал идеалистич. концеп­цию Д. и 3. По Платону, добро относится к миру идей, а зло — ко всему чувственному, видимому, изменчивому. Утверждая, что «невозможно исчезнуть злу» (Theaet. 176, а), оп считал зло такой же реаль­ностью, как и добро. Материалистич. этика Др. Гре­ции рассматривала добро как удовлетворение естеств. потребностей человека. Эпикур, напр., видел высшее благо в разумном наслаждении. Проблемы Д. и 3. занимают большое место также в этике и философии Аристотеля (см. Met., IX, 9 1051 а 12-21).

Христианство, с его назидательно-спекулятивной этикой, не могло пройти мимо проблемы Д. и 3. Со­гласно христианской этике, идея высшего добра, summum bonum, воплощена в боге. С др. стороны, проблема зла вызвала в христианстве множество труд­ностей и противоречий. Камнем преткновения для христианских теологов являлась невозможность сов­местить наличие зла в мире с легендой о том, что мир якобы создан и направляется всемогущим и всебла­гим существом — богом. Это противоречие задолго до возникновения христианства было отмечено уже в древ­ности. «Бог,— говорил Эпикур,— или хочет устра-

28 ДОБРО И ЗЛО

нить зло и не может, или может, по не хочет, или и не хочет, и не может, или же хочет и может. Если он хочет, и не может — он бессилен, а таковым бог быть не может. Если может, но не хочет — он завистлив, что тоже чуждо божеству. Если не хочет и не может — он бессилен и завистлив, а следовательно он не бог. Если же он и хочет, и может, что единственно приста­ло божеству, то откуда возникает зло? Или почему бог ею не устранит?» («Epicurea», ed. H. tJsener, Lpz., 1887, p. 253). Отцы церкви, пытаясь скрыть это противоречие, вынуждены были утверждать, что зло происходит не от бога, а от человека, якобы злоупо­требляющего своей свободой воли. Признавая суще­ствование и даже необходимость зла, христианство приписывало зло «врожденной греховности» людей. Зло не имеет никакого реального существования, являясь просто небытием, «лишением добра», подоб­но тому, как мрак является отсутствием света (см. Иоанн Дамаскин, Поли. собр. твор., т. 1, СПБ, 1913, с. 331—32). Так же и для Фомы Аквинского зло ре­ально не существует, являясь всего-навсего отблес­ком добра: «Ничто не может быть в своем существе злом. Доказано, что всякое существо, поскольку оно есть существо, является добром и что зло существует только как [составная] часть добра» («Summa theolo-gica», I, В 49, аЗ). В последующем попытки устранить противоречия, вытекающие из признания зла в мире и «всеблагости» бога, привели к созданию религ.-филос. теории теодицеи (оправдание бога) Мальбранша и Лейбница. Религ. учения о зле тесно связаны с пред­ставлениями о дьяволе. Дьявол в христианской этике имеет двойственное значение. С одной стороны, он враг бога, воплощение злых и темных сил, и с другой стороны — он его союзник, своего рода карательный орган при боге, наказывающий грешников. Двойств, природа дьявола стала предметом многочисл. народ­ных преданий о Мефистофеле, Вельзевуле и т. д.

Рационалистич. философия нового времени высту­пила против ср.-век. понимания Д. и 3. Гоббс, напр., утверждал, что вне человеч. познания не существует никакого зла и никакого добра. «... Никакое общее правило насчет того, что есть добро и что зло не может быть взято из природы самих объектов, а устанавли­вается или каждым отдельным человеком в отношении своей личности (там, где нет государства) или (в го­сударстве) лицом, представляющим государство...» («Левиафан», М., 1936, с. 66). Такую же позицию за­нимал и Спиноза: Д. и 3., по его мнению, «... не пока­зывают ничего положительного в вещах, если их рас­сматривать самих в себе, и составляют только модусы мышления, или понятия, образуемые нами путем срав­нения вещей друг с другом» (Избр. произв., т. 2, М., 1957, с. 523). Франц. материалисты и просветители 18 в. (Вольтер, Гельвеций, Дидро и др.) провозгласи­ли интересы человеч. личности осн. критерием разли­чения Д. и 3. Они учили, что вещи сами по себе не являются ни добром, ни злом, такими они становятся лишь в отношении к человеку. Отождествляя добро с пользой, они считали, что каждый человек стремится к добру. Причина зла, по их мнению,— отсутствие Правильного воспитания, невежество, неравенство; установление разумного законодательства приведет к устранению зла и торжеству добра. В 18 в. соот­носительность категорий Д. и 3., переход их одно в другое показал англ. философ Мандевиль. В своем соч. «Басне о пчелах» (1705) он указал на то, что зло в совр. ему бурж. обществе выступает в качестве двигателя историч. прогресса. «То, что мы называем в этом мире злом, как моральным, так и физичес­ким,— писал Мандевиль,— является тем великим принципом, который делает нас социальными су­ществами, является прочной основой, животворя­щей силой и опорой всех профессий и занятий без

исключения; здесь должны мы искать истинный источник всех искусств и наук; и в тот самый момент, когда зло перестало бы существовать, общество должно было бы прийти в упадок, если не разру­шиться совсем» (цит. по кн.: К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, ч. 1, 1955, с. 372). Маркс вы­соко оценивал это высказывание Мандевиля, считая его самого «... бесконечно смелее и честнее проник­нутых филистерским духом апологетов буржуазно­го общества» (там же).

Большое место вопрос о добре и зле занимает в фи­лософии Канта. Согласно Канту, человек обладает двойственной природой: как разумное, познающее су­щество он принадлежит царству свободы, однако как чувствующее существо, включенное в сферу действия законов необходимости, человек подвержен слабо­стям, испорченности и т. д. Поэтому, согласно Канту, в мире феноменальном существует «вечное зло», к-рое может быть преодолено только воспитанием, культу­рой, религией и моралью. Выполнение осн. нравств. принципа — категорического императива — означает победу нравств. воли над злом.

Диалектич. соотношения Д. и 3. историч. роль морального зла вскрыл Гегель. «Если зло есть т о ж е, что и добро,— писал Гегель в „Феноменологии духа",— то именно зло не есть зло, а добро не есть добро, а то и другое, напротив, сняты... В какой мере следует сказать, что согласно этому своему понятию добро и зло,— т. е. поскольку они — не добро и не зло — суть одно и то ж е,— в такой же мере, стало быть, следует сказать, что они не одно и то же, а попросту разное;... — Лишь оба эти положения завершают целое, и утверждению и заверению пер­вого должно с непреодолимой непреклонностью про­тивостоять отстаивание второго;... Истиной обладает не то или другое, а именно их движение...» (Соч., т. 4, М., 1959, с. 415—16). Оценивая высказывания Гегеля о зле, Энгельс отметил, что «у Гегеля зло есть форма, в которой проявляется движущая сила исто­рического развития» («Людвиг Фейербах...», 1953, с. 30). В этом, по мнению Энгельса, Гегель стоял несравненно выше, чем Фейербах (см. там же, с. 30—31).

Диалектич. концепция Д. и 3. отражена и в твор­честве Гёте. У Гёте зло рассматривается по отношению к познанию. В 1-й части Фауста, изображая зло в образе Мефистофеля, Гёте рассматривает его как от­рицание, сомнение — необходимый момент дерзкого движения к познанию истины, как иронию над иллю­зиями, слепыми идеалами, как злую силу, срывающую прекрасное покрывало с горькой истины. Во 2-й части Фауста проблема зла поставлена уже в отно­шении к историч. прогрессу. Гёте в основе прогресса увидел труд, практическую деятельность, а зло связал с силами препятствий и разрушения в поступатель­ной деятельности людей, к-рая преодолевает их. Это была концепция, к-рая вобрала в себя достижения романтич. мысли, признавшей объективность зла и схватившей диалектику превращения добра в зло и наоборот.

Поиск по сайту: