ДИЦГЕН 25 3 страница

Материалом сознания является внешний мир, к-рый отображается в голове человека благодаря дея­тельности органов чувств. Д. доказывал, что мысли чистой, беспредметной, в к-рой бы не отразилось содержание внешнего мира, не существует. Признать

ДОБРОЛЮБОВ 33

возможность такой мысли — значит допустить, что она возникает сама из себя, подобно тому, как допус­тить, что нечто возникает из ничего. В действитель­ности человек всегда мыслит о том, с чем он имеет дело в своем опыте, «...человек не из себя развивает понятия, а получает их из внешнего мира, это не­сомненно доказывается множеством наблюдений над людьми, находившимися в каких-нибудь особен­ных положениях» (там же, с. 251). Так, напр., слепо­рожденный пе имеет понятия о свете и цвете, глухие от рождения — о музыке.

Обращаясь к вопросам научного метода, Д. крити­ковал понимание диалектики как абстрактного умство­вания, как искусной логистики, оторванной от жизни. Правильный научный метод состоит, по Д., в следо­вании за самой жизнью, в раскрытии ее противоречи­вых тенденций (см. там же, с. 394). Д. критиковал ме-тафизич. рассмотрение фактов изолированно друг от друга и в отрыве от окружающей действительности: «Вырвать факт из живой действительности и поставить его на полочку рядом с пыльными фолиантами, или классифицировать несколько отрывочных, случайных фактов на основании школьных логических делений — это значит уничтожать ту жизненность, которая за­ключается в самом факте, поставленном в связи с окружающей его деятельностью» (Поли. собр. соч., т. 1, 1934, с. 432). Критикуя метафизиков, Д. подчер­кивал, что прежде всего необходимо понять характер явления, его место в ряду других, его смысл и значение в общем ходе жизни и что этот путь вернее ведет «... к правильному суждению о деле», чем простое опериро­вание «... всевозможными силлогизмами» (там же, т. 2, 1935, с. 320—21). «Не факты нужно приноравли­вать к заранее придуманному закону, а самый закон выводить из фактов, не насилуя их произвольно...» (Избр. филос. произв., т. 1, с. 491).

Социологические взгляды. Развивая идеи рево­люционной демократии, Д. стремился опереться на социологич. науку, в к-рую он внес немало ориги­нальных идей. Д. близко подошел к правильному пониманию важнейших проблем историч. науки: обществ, закономерности, классов, классовой борьбы и революции, роли нар. масс и личностей в истории. Перед историч. наукой Д. выдвигал требование изучать человеч. общество как совокупный, внутренне свя­занный процесс, подчиненный объективной законо­мерности. Сущность историч. прогресса он видел в движении общества к полному освобождению от со­циального гнета, к созданию такого строя, в к-ром не будет ни рабов, ни господ, ни париев, ни браминов, ни капиталистов, ни пролетариев, а будет лишь тру­дящийся народ.

Д. нередко связывал политич. и идейную борьбу социальных групп с их материальными интересами. Он писал, что «...материальная сторона во всех житейских отношениях господствует над отвлечён­ною, и... люди, лишённые материального обеспе­чения, мало ценят отвлечённые права и даже теряют ясное сознание о них» (там же, т. 2, с. 471). Эту сторону жизни Д. рассматривал в качестве одного из важных факторов, к-рый необходимо учитывать при объяснении любого историч. события.

История общества, по Д.,— это история жизни на­рода и его борьбы за освобождение. В общем ходе исто­рии самое большое участие приходится на долю народа и только весьма малая доля остается для отд. лично­стей. В ст. «Жизнь Магомета» Д. критиковал тех историков, к-рые не учитывают развитие народа, «живую связь событий». Пытаясь все объяснить влия­нием личностей, они вместо подлинной истории соз­дают какую-то плохо составленную «всеобщую био­графию великих людей». Д. соглашался, что отдель­ная, выделяющаяся по своим способностям личность

оказывает влияние на ход событий, но это происходит только потому, что замыслы личности соответствуют потребности тех, кто ее поддерживает. Историки «пе хотят понять, что ведь историческая личность, даже и великая, составляет не более как искру, которая может взорвать порох, но не воспламенит камней, и сама тотчас потухнет, если не встретит материала скоро загорающегося. Не хотят понять, что этот ма­териал всегда подготовляется обстоятельствами исто­рического развития народа, и что, вследствие истори­ческих-то обстоятельств, и являются личности, выражающие в себе потребности общества и времени» (там же, т. 1, с. 186).

Однако Д. все же оставался идеалистом в трактовко обществ, развития, так как на первый план выдви­гал в конечном счете идейные мотивы деятельности лю­дей, считая умств. прогресс и накопление знаний гл. источником развития общества. При этом стремление к знаниям нередко выводилось им из антропологиче­ски истолкованных потребностей человеч. организма.

А. Галактионов, П. Никандров. Ленинград.

Этические воззрения. В связи с пробудившимся под влиянием обострившихся социальных противо­речий в рус. обществе интересом к проблемам вос­питания молодого поколения Д. неоднократно обра­щался в своих статьях к разработке вопросов нрав­ственности. Этич. взгляды Д. были неразрывно свя­заны с его революц. демократизмом.

Подобно всем домарксистским демократам, Д. ссылался в своей этич. теории на «естественное право» и «природу человека». Но если для Фейербаха, напр., меркой «природы человека» был абстрактный инди­видуум ^с его абстрактной «всеобщей любовью», то в системе взглядов Д. «естественным» являлось право трудящихся путем нар. революции освободиться от всякого угнетения. Борьба Д. за человеч. достоинство, его гуманизм носили революц. характер. Этика Д. пронизана ненавистью к тем «фальшивым» нор­мам жизни, к-рые навязываются «неестественными» условиями эксплуататорского общества, к тунеяд­ству, барству, произволу, к пресмыкательству перед господами «темного царства».

Д. понимал, что в основе нравственности лежит труд, что от отношения различных групп общества к труду зависят их нравств. черты. Исходя из этого, Д. формулировал требования к облику «новых лю­дей» — представителей молодого поколения, к-рому предстоит осуществить революц.-демократич. идеа­лы. Новые люди, по Д., в своих убеждениях исходят из требований жизни, «на первом плане всегда стоит у них человек и его существенное благо; эта точка зрения отражается во всех поступках и суждениях» (там же, с. 397). Нравств. принципы «новых людей», в частности — их революц. оптимизм, жажда дея­тельности на благо народа, целиком вытекают из реалистич. понимания обществ, развития: «При­знавая неизменные законы исторического разви­тия, люди нынешнего поколения,— писал Д.,— не возлагают на себя несбыточных надежд, не думают, что они могут по произволу переделать историю, не считают себя избавленными от влияния обстоя­тельств... Но в то же время они вовсе не впадают в апатию и бесчувственность, потому что сознают и своё значение. Они смотрят на себя, как на одно из колёс машины, как на одно из обстоятельств, управляю­щих ходом мировых событий» (там же, с. 398—99).

Подлинно высокая нравственность, по Д., есть ре­зультат формирования цельной человеч. личности: «... только та доброта и благородство чувствований совершенно надёжны и могут быть истинно полезны, которые основаны на твёрдом убеждении, на хорошо выработанной мысли» (там же, с. 257). Высшее сча­стье, для к-рого создан человек,— труд на общее бла-

34 ДОБРОЛЮБОВ

го. В этом — осн. смысл разрабатывавшейся Д. вместе с Чернышевским т. н. теории «разумного эгоизма»: «... низшие предметы природы живут только в себе, наслаждаются собою,— человек может жить в дру­гих, наслаждаться чужой радостью, чужим счастьем. Если кто не чувствует в себе этой способности, зна­чит, он ещё мало развил в себе истинно-человеческие элементы, значит, животные потребности слишком сильно преобладают в нём» (там же, с. 218—19).

Эстетические и литературно-критические взгляды. Вслед за Белинским и Чернышевским Д. считал, что подлинное искусство есть воспроизведение, отражение жизни в конкретно-чувств. форме художеств, образа. Лит-ра, по Д., должна чутко прислушиваться к за­просам жизни и верно их выражать; прямым следст­вием этот тезис имел последоват. отстаивание реализма как необходимого и важнейшего условия художеств, полноценности произведений лит-ры и искусства: «... главное достоинство писателя-художника со­стоит в правде его изображений» (там же, т. 2, с. 48). Д. признавал реализм внутр. законом лит-ры и иск-ва, вытекающим из самого их существа. Это осо­бенно четко было выражено им в оценке поэзии А. С. Пушкина: «До Пушкина отвращение от всякого есте­ственного чувства и верного изображения обыкновен­ных предметов простиралось до того, что самую при­роду старались искажать, согласно извращённому вкусу образованной публики. Пушкин долго возбуж­дал негодование своей смелостью находить поэзию не в воображаемом идеале предмета, а в самом предмете, как он есть. Но сила его таланта, умение чуять, ловить и воссоздавать естественную красоту предметов — победили дикое упорство фантазёров, и в этом-то приближении к реализму в природе состоит величай­шая литературная заслуга Пушкина» (там же, с. 316). Д. призывал смелее переходить к правдивому художеств, отражению обществ, жизни, к-рое долж­но помочь пробуждению самосознания народа и развитию в нем революц.инициативы. Начало такого отражения Д. усматривал в произведениях гоголев­ской школы. Правда, Д. в известной мере абсолю­тизировал требования, предъявлявшиеся им к реализму своей эпохи («гоголевского периода»), и исторически неправомерно переносил их на пред­шествовавшие периоды рус. лит-ры. Но главное в этом вопросе заключалось в подчеркивании Д. ущерб­ности иск-ва нереалистического, искаженного в угоду интересам господствующих в обществе слоев.

Художеств, ценность произведений, по Д., можно установить лишь сверяя их с жизнью. Вместе с тем, отвергая плоское копирование действительности, Д. характеризовал художеств, процесс как глубоко твор­ческий: «Художник дополняет отрывочность схвачен­ного момента своим творческим чувством, обобщает в душе своей частные явления, создает одно стройное целое из разрозненных черт, находит живую связь и последовательность в бессвязных, по-видимому, явле­ниях, сливает и перерабатывает в общности своего миросозерцания разнообразные и противоречивые стороны живой действительности» (Полн. собр. соч., т. 2, с. 373).

Ставя на первый план в обосновании реализма по-знават. роль иск-ва, признавая, что великие писатели «как бы по инстинкту» приближаются «...к естествен­ным понятиям и стремлениям, которых ещё только искали современные им философы с помощью строгой науки» (Избр. филос. произв., т. 2, с. 458), Д. был, однако, далек от вульгарного отождествления позна-ват. роли иск-ва и науки. Он не только различал иск-во и науку по их форме, но и выделял первостепенную воспитат. задачу иск-ва: «... в ряду других отправлений общественной ж и з-н и: образы, созданные художником, собирая в себе,

как в фокусе, факты действительной жизни, весьма много способствуют составлению и распространению между людьми правильных понятий о вещах» (там же, с. 23). «Предупредить жизни литература не может, но предупредить формальное, официальное проявле­ние интересов, выработавшихся в жизни, она должна» (там же, т. 1, с. 182).

Д. отчетливо выразил мысль о противоречиях между реакц. обществ, взглядами нек-рых крупных худож­ников и их реалистич. художеств, методом, берущим истоки в самой природе иск-ва. В таких случаях, го­ворил Д., побеждает обычно реализм, верность жиз­ни, потому что «... у сильных талантов самый акт творчества так проникается всею глубиной жизнен­ной правды, что иногда из простой постановки фактов и отношений, сделанной художником, реше­ние их вытекает само собой» (Полн. собр. соч., т. 2, с. 380).

Глубокое жизненное содержание иск-ва и лит-ры Д. отстаивал в полемике как против реакц. эстетики «чистого искусства», так и против либерального «об-личительства», подменявшего постановку важнейших обществ, проблем сенсац. воплями по поводу отдель­ных, случайных фактов. Д. показал, что произведе­ния, созданные по рецептам «искусства для искусства», дают лишь подделку под прекрасное; равным образом «обличительные» произведения только имитируют жизненность. Подлинно прекрасное содержание ху­дожник должен брать из жизни народа. Истинный поэт должен быть по-настоящему народен, а для этого «... надо проникнуться народным духом, прожить его жизнью, стать вровень с ним, отбросить все предрас­судки сословий, книжного учения и пр., прочувство­вать всё тем простым чувством, каким обладает на­род...» (Избр. филос. произв., т. 1, с. 169). На первый план Д. выдвигал наряду с критикой существующего строя борьбу за «партию народа» в лит-ре. Рисуя в своей критике идеал нар. писателя и поэта, Д. про­слеживал восходящую линию развития народности в совр. ему рус. лит-ре от Пушкина и Гоголя к Кольцо­ву, Шевченко и Некрасову. Оценки, данные Д. творчеству Тургенева, Гончарова, Островского, со­храняют свое значение и поныне.

В полемике с эстетствующими дворянскими крити­ками «Отечественных записок» и «Библиотеки для чте­ния» Д. четко сформулировал задачи «реальной», т. е. материалистической, лит. критики. Критика, по Д., не имеет права «задавать автору программу», требо­вать от него, чтобы он творил по заданной схеме. Она должна стремиться к объективной оценке произ­ведения с т. зр. верности его правде жизни, соответ­ствия законам иск-ва. Такая критика должна исходить из верного понимания законов действительности. Это дает ей основание для разъяснения читателям смысла произведения, позволяет пропагандировать «правиль­ные общие понятия». Реальная критика, образцом к-рой Д. считал статьи Белинского, «... относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни: она изучает их, стараясь опре­делить их собственную норму, собрать их существен­ные, характерные черты...» (там же, т. 2, с. 20). При этом судить писателя надо па основе того, что реально вышло из его творения, а не того, что он субъективно намеревался сказать.

Д. сознавал, что значение лит-ры, иск-ва, а также и критики ограничивалось в царской России услови­ями историч. отсталости страны, деспотизмом пра­вящей реакц. клики, «малостью круга», в к-ром лит-ра действует (см. там же, т. 1, с. 129). В будущем со; циалистическом обществе, мечтал Д., лит-ра и иск-во обретут свое настоящее великое значение; прекрасная жизнь отразится в достойных ее худо­жеств, творениях. Лит-ра и иск-во станут подлинно

ДОБРОЛЮБОВ 35

народными, а поэтич.' чувства, присущие в той или иной степени всем людям, получат свободное раз­витие. Это предвидение Д. находит свое подтверж­дение в развитии лит-ры социалистич. реализма.

В. Маркое. Москва. Борьба вокруг идейного наследия Д. Литература о Д.

После смерти Д. началось осмысление его роли в развитии русской общественной мысли и культуры. В некрологе о Д., выступая против попыток противников революи. демо* кратии исказить образ выдающегося рус. критика, Черны­шевский писал о своем соратнике как о человеке, стоявшем в последние 4 года жизни «... во главе русской литературы [,— нет, не только русской литературы,— во главе всего развития русской мысли»] (Полн. собр. соч., т. 7, 1950, с. 852). С целью пропаганды наследия Д. было предпринято первое издание сочинений критика под ред. Чернышевского (т. 1—4, 1862), опубликованы воспоминания Чернышевского о Д. и подготовленные Чернышевским «Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861 —1862 годах» (т. 1, 1890). Линия Чернышевского в оценке Д. бвша поддержана выступлениями М. Михайлова (его стих. «Памя­ти Добролюбова» было напечатано в «Колоколе» Герцена), Н.Некрасова, А. Пятковского, П. Бибикова («О литератур­ной деятельности Н. А. Добролюбова», 1862), несколько позже — М. Антоновича и Н. Шелгунова. Их произв. под­черкивали революционный и материалистич. характер идейного творчества Д., выступали против фальсификации мировоззрения Д. в статьях литераторов либерального направления.

После смерти Д. царское правительство запрещало печатание статей о нем, его произведения изымались из обращения в библиотеках. Однако идеи Д. находили до­ступ к умам передовой молодежи. Революц. народники видели в Д. одного из своих идейных вождей. С его именем были связаны студенч. демонстрации 1871 и 1886 в Петербурге, выпуск неск. прокламаций. Идеи Д. обсуждались револю­ционерами и на страницах легальной печати (см., напр., ст. «Неразрешенные вопросы» в народовольч. журн. «Дело», 1881, № 1). При всех своих достоинствах демократич. и револю ц.-н а р о д н и ч. выступления не содержали всесторонней науч. оценки теоретич. наследия Д. К тому же в лагере демократич. критики не было полного единства в оценке наследия Д. [см. статьи В. Зайцева («Белинский и Добролюбов», «Рус. слово», 1864, № 1) и Д. Писарева («Моти­вы русской драмы», там же, № 3)].

Лишь марксистская методология дала подлинно науч. критерий для определения действит. значения идей Д. Основу этому положили высказывания о Д. основоположни­ков теории науч. социализма. К. Маркс ставил Д. как писа­теля «наравне с Лессингом и Дидро» («Переписка К» Маркса и Ф. Энгельса с рус. политич. деятелями», 1951, с. 77). Ф. Энгельс писал о России как о стране, выдвинувшей «двух социалистических Лессингов..» — Добролюбова и Чернышевского (см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 18, с. 522). Он отмечал, что в России была «... и критиче­ская мысль и самоотверженные искания в области чистой тео­рии, достойные народа, давшего Добролюбова и Черныщевско-го»(М а р к с К. и Э и г е л ь с Ф., Избр. письма, 1953, с. 380).

Произведения Д. изучались в революционных круж­ках, из к-рых сложилась рус. социал-демократия. Пер­вые рус. марксисты видели в Д. настоящего демократа, воспи­тателя революц. поколений [см., напр., летучий листок «к народу», «Красный архив», 1936, № 2(75); Н. Е. Федосе­ев, Статьи и письма, 1958, с. 120, 166—67].

В.И.Ленин писал в 1901, что Д. дорог «всей образованной и мыслящей России» как «писатель, страстно ненавидевший про­извол и страстно ждавший народного восстания против „внут­ренних турок^- — против самодержавного правительства» (Соч., т. 5, с. 296). Впоследствии Ленин неоднократно обращался к оценке роли Д. (см. Соч., т. 16, с. 107; т. 18, с. 4, 12; т. 19, с. 55; т. 23, с. 176; т. 27, с. 244), указывая на его последоват. «мужицкий» демократизм, протестуя против извращения его идей либералами.

Напечатанная в ленинской «Искре» (1901, № 13) статья В. Засулич, посвященная памяти Д., противопоставляла либеральному юбилейному празднословию и реакц. поноше­нию добролюбовского «утилитаризма» «революционные, не­доступные легальной прессе мысли Добролюбова» («Статьи о русской литературе», 1960, с. 261); вместе с тем Засулич от­мечала идеализацию Д. рус. крестьянства (см. там же, с. 266). А. Коллонтай в ст. «Основы воспитания по взглядам Добролю­бова» («Образование», СПБ, 1898, № 9—11) охарактеризовала этические и педагогические принципы Д., «его последо­вательные, сознательные взгляды на идеал человека» (там же, № 9, с. 1).

В конце 19— нач. 20 вв. литераторы марксистского на­правления вели борьбу против характерного для бурж. и либеральн о-н а р о д н и ч. литературоведения истол­кования идей Д. в духе «постепеновщины». Примером такого истолкования являлись работы А. Скабичевского(«Н. А. Добро­любов», 1894), В. Богучареиого [«'Столкновение двух течений общественной мысли. (Памяти Н. А. Добролюбова)», «Мир Бо­жий», 1901, № И], Н. Котляревского («Из истории обще­ственного настроения шестидесятых годов. Н. А. Добро-

любов. Его программа», «Вести. Европы», 1911, дек.), Д. Овсянико-Куликовского («К психологии Добролюбова», там же, 1912, № 1). Либеральное затушевывание демократиз­ма Д. дополнялось в бурж. лит-ре декадентским отрицанием его (работы А. Волынского и др.).

Марксисты выступали против клеветы идеологов «вехов» ской» контрреволюции на рус. демократич. наследие, в част­ности, против их попыток включать в свою родословную Д. (см. В. Боровский, «„Мятущиеся" и „мечущиеся"», 1906, в кн.: «Литературно-критические статьи», 1956, с. 140; см. также воспоминания в кн.; В. Полянский, «Н. А. Доб­ролюбов», 1935, с. 33). В ст. «Добролюбов и Островский» (19(1) Г. В. Плеханов дал анализ филос. взглядов Д., пра* вильно определив его как материалиста, не сумевшего однако, последовательно приложить материализм к объясне* нию обществ, жизни (см. Избр. филос. произв., т. 5, 1958, с. 681). Указывая на идеализм Д. в понимании общества, Плеханов просмотрел за антропологизмом Д. его социализм, борьбу с либеральным реформизмом. Направленная против «веховщины» содержат, статья Ю. Стеклова «Социально-поли­тические взгляды Добролюбова» («Современник», 1911, но­ябрь) излишне сближала политич. позицию Д. с пролетар­ской. Защите Д. от веховской клеветы на него посвятил одну из своих статей В. Боровский («Н. А. Добролюбов», «Просвещение», 1912, ■ № 2, псевд. Орловский П,). Исходя из ленинской концепции рус. историч. процесса, он проанали­зировал мировоззрение и творчество Д., определил его ме­сто в освободит, движении, показал близость Д. марксизму «по духу своего учения, по методу мышления, по глубине анализа» (см. «Литературно-критические статьи», 1956, с. 351). В духе ленинской борьбы против ревизии идейного наследия Д. была написана и ст. «Зачем понадобился туман?» («Просвещение», 1912, № 3—4; подпись — Кш), автором к-рой, вероятно, также был В. Боровский (см. «Вопросы ли­тературы», 1960,.Nil 5, с. 97 — 107).

В Сов. России уже в 20-х гг. была предпринята попытка спец. исследования филос. и социологич. идей Д. (П. Панке-вич, «Историко-соииологические взгляды Н. А. Добролюбо­ва», «Под знаменем марксизма», 1928, №12; его же «Философ­ское мировоззрение Н. А. Добролюбова», 1929). Однако по-настоящему дифференциров. науч..исследование мировоз­зрения, творчества и деятельности Д., исходящее из марк­систско-ленинской методологии, развернулось лишь в 30-х гг., в особенности в связи со 100-летним юбилеем со дня рож­дения критика. Был создан ряд трудов о Д.: значительные, хотя и не свободные от нек-рых ошибок, исследования Ю. Стеклова «Жизнь и деятельность Н. А. Добролюбова (1836—1861)» (1930) и В. Полянского (П. И. Лебедева) «Н. А. Добролюбов. Мировоззрение и литературно-крити­ческая деятельность» (1933, 2 изд., 1935), многочисл. статьи— Б. Горева «Н. А. Добролюбов» («Историк-марксист», 1936, № 1), А. Деборина «Н. А. Добролюбов» («Под знаменем марксизма», 1936, № 2—3), В. Десшщкого «Н. А. Добролю­бов и его значение» («Изв. АН СССР. Отд. обществ, наук», 1936, № 1—2), В. Кирпотина «Маркс, Энгельс и Ленин о Добролюбове» (там: же), Л. Когана «Материализм Добролю­бова» (там же, 1938, № 2), «Атеизм Добролюбова» (там же, 1939,.N» 1), «К вопросу о формировании мировоззрения Добролюбова» («Лит. критик», 1938, № 9—10), «Этические взгляды Добролюбова» («Фронт науки и техники», 1938, № 3) и др. Началось издание Полн. собр. соч. Д. под ред. П. И. Лебедева-Полянского (т. 1—6, 1934—41), исправляв­шее недостатки предыдущих изданий (под ред. М. Лемке, Е. Аничкова). Был выпущен спец. том «Лит. наследства» ([т.] 25—26, 1936), кн. «Избр. педагогич. высказывания» Д. (1939).

В послевоенный период были выпущены Собр. соч. Д. в трех томах (1950—52), Избр. филос. соч. Д. (ред. и пре-днол. М. Т. Иовчука, т. 1—2, 1945—46), Избр. педагогич. произв. Д. (1952), сб. произведений Д. «О религии и церкви» (1960). С 1961 издается новое Собр. соч. Д. в 9 томах (т. 1—2, 1961—62). Создано несколько книг, специально посвященных мировоззрению и лит.-критич. творчеству Д.: В. Кружков «Мировоззрение П. А. Добролюбова» (1952), В. Жданов «Николай Александрович Добролюбов» (1951, 3 изд., 1961); его же, «Н. А. Добролюбов. Критико-биографический очерк» (1961), и др. Различные стороны деятельности и твор­чества Д. рассматриваются также в книгах: Б. Бурсов «Во­просы реализма в эстетике революционных демократов» (1953), 3. В. Смирнова «Вопросы художественного творче­ства в эстетике русских революционных демократов» (1958), С. А. Рейсер «Добролюбов в Нижнем Новгороде. 1836—1853» (1961), «Революционная ситуация в России в 1859—1861 гг.» ([Сб. статей], 1960), Ф. М. Бурлацкий «Политические взгляды Н. А. Добролюбова» (1954), А. Караганов «Чернышевский и Добролюбов о реализме» (1955), В. 3. Смирнов «Н. А. Доб­ролюбов о воспитании» (1951), И. К. Пантин «Материали­стическое мировоззрение и теория познания русских рево­люционных демократов» (1961). Изданы «Летопись жизни и деятельности Н. А. Добролюбова» (сост. С. А. Рейсер, 1953), книга «Н. А. Добролюбов в воспоминаниях современ­ников» (1961).

Сов. исследователи продолжают всестороннюю разра­ботку различных сторон идейного наследия Д. (см. А. Ав-науров, Этические воззрения Н. А. Добролюбова, «Уч. зап. Азерб. гос. ун-та им. С. М. Кирова», 1956, Ws 7; Ю- Алек-

36 ДОВГИРД — ДОГМАТИЗМ

оеев, Проблема народности в эстетике Н. А. Добролюбова, в кн.". Межвузовский сб. науч. работ, вып. 1, 1960; М. Т. Иовчук, Философские и общественно-политические воззрения Н. А. Добролюбова, в кн.: Из истории русской философии. Сб. статей, 1951; его же, Н.А. Добролюбов и его философские взгляды, в кн.: История философии, т. 2, 1957, с. 367—77; К столетию со дня смерти Н. А. Добролюбова [Статьи М. Зель­довича и др.], «Вопр. литературы», 1961, № 11; Г. Г. Кара­ваев, Социологические воззрения Н. А. Добролюбова, «Уч. зап. ЛГУ. Сер. филос. наук», 1956, вып. 7, № 196; Э. Мако­гон, Этические взгляды Н. А. Добролюбова, «Наук. зап. Шровоградьского пед. in-ту», 1958, т. 4; А. Г. Назаров, Социалистические взгляды Н. А. Добролюбова, «Вести, истории мировой культуры», 1961, № 4; В. Петровен, К вопросу о борьбе Н. А. Добролюбова с либералами, «Уч. зап. историч. фак-та Кирг. Гос. ун-та», 1958, вып. 6; С. Ф. Понолоцкий, Н. А. Добролюбов о роли народных масс и личности в истории, «Изв. Воронежского гос. пед. ин-та», 1956, т. 18. Кафедра философии; Б. А. Размустов, Проблема долга в этике Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова, «Тр. Воронежского ун-та. Обществ, науки», 1957, т. 60, вып. 1; В. 3. Смирнов, Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добро­любов о всестороннем развитии личности, «Сов. педагогика», 1955, № 4; Г. А. Соловьёв, Эстетические взгляды Н. А. Доб­ролюбова, «Вопр. философии», 1961, № 11; И. Я. Щипанов, Философские и общественно-политич. взгляды Н. А. Доб­ролюбова, в кн.: Очерки по истории филос. и обществ.-поли-тич. мысли народов СССР, т. 2, М., 1956) и др. Ряд работ о Д. вышел в странах нар. демократии (L. Bazylow, Mikotaj Dobrolutraw, Itudz, 1955]; A. Mokrejs, Esteticka vychodiska Dobroliubovovy literarne kriticke iinnosti, «Filos. iasopls», 1956 M 4, и др.).

(Подробнее на тему: «Борьба вокруг наследия Д. Сов. наука о Д.» см. в кн.: М. Зельдович и М. Черняков, Н. А. Добролюбов. Семинарий, [1961], с. 7—193).

Библиография: [Щ и п у н о в П. Т., сост.],
Н. А. Добролюбов. 1836—1861. Рекомендат. указатель ли­
тературы, Л., 1954; Николай Александрович Добролюбов,
1836—1861. Указатель литературы. 1917 — 1960 гг., М.,
1961. А. Володин. Москва.

ДОВГИРД, Анёл Станиславович (2 дек. 1776— 26 апр. 1835) — философ-идеалист, проф. философии и логики (1818—32) Виленского (Вильнюсского) ун-та. Род. в семье обедневшего помещика Могилев-ской губ. Член католич. ордена пиаров. Признавая ощущения источником знаний и критикуя с этих по­зиций теорию врожденных идей, Д. утверждал в то же время, что только разум на основании т. н. естествен­ного, врожденного закона познает мир. Этот закон и является, по Д., критерием истинности знаний. Нек-рую ценность представляют рассуждения Д. в области логики. Выступая против трансцендента­лизма Канта, Д. утверждал, что логика только тогда станет наукой, когда «будет исследовать одно­временно не только форму, но и материю (т. е. содер­жание.— И. Л.) мышления» («Лекции о естественных законах мышления или теоретическая и практическая логика» — «Wyklad przyrodzonych myslenia prawidel czyli logika teoryczna i praktyczna», cz. 1, Polock, 1828, s. XV).

Соч.: Rozbi6r dziefa «O Filozofii» przez F. Jarortskiego, «Dziennik Wilenski», Kr., 1817, rocz. 6; О logice, metafizyce i filozofii moraine], Wilno, 1821.

Лит.: Fijatkowski A, Ks. Aniot Dowgird, «Wizerun-ki i roztrzasania naukowe», 1835, cz. 2, S. 101—21; S t г u v e H., Wyklad systematyczny logiki..., t. 1, Warsz., 1871; S t r a-szewski M., Dzieje filozoficznej mysli polskej w okresie porozbiorowym, t 1, Kr., 1912; Harassek S., Kant w Polsce..., Kr.—Warsz., 1916; Kolbuszewski K., Do biografii ks. Aniofa Dowgirda, Warsz., 1929; Moscicki H., Z filareckiego swiata, Warsz., 1924. И. Лущицкий. Минск.

ДОГМА (от греч. ёоуца — мнение, решение, уче­ние) — положение, принимаемое слепо на веру, без доказательства. В антич. лит-ре термин «Д.» обозна­чал любое общеизвестное положение, обладающее свойством неоспоримой истины; так именовались нек-рые гос. указы и постановления. В др.-греч. фи­лософии догматиками называли философов, к-рые, в противоположность скептикам, утверждали нечто положительное. Христ. богословие придало термину «Д.» смысл вероучения, признаваемого непреложной истиной, обладающего силой непререкаемого автори­тета и не подлежащего критике. Так, напр., в право­славии осн. Д. является учение о триединстве бога. Церковь придала понятию «Д.» смысл религ.-культо-

вой формулы, в к-рой обязательно не только ее содер­жание, но и словесные выражения (см. Догматы ре­лигиозные).

Поиск по сайту: