А. Л. Бржеской

Роман «Что делать?» (далее – ЧД) написан в Петропавловской крепости с декабря 1862 года по апрель 1863 года, во время следствия, и опубликован в 3 номерах (март-апрель-май) журнала «Современник».

Рассмотрение романа невозможно без учета эстетических идей автора: в своей диссертации он доказывает, что цель иск-ва – воспроизведение действительности, сфера — все, что интересует человека, значение — воспроизведение и приговор действительности à художественность Ч. отводит на второй план, прямо заявляя, что ее достаточно компенсировать истиной. Художественность он осмысляет только в сочетании с идеей ( В статье «Детство и отрочество. Военные рассказы. Соч. гр. Толстого», 1856:произведения художественны, то есть в каждом из них осуществляется именно та идея, которую он хотел осуществить ) à литературе отводится утилитарная роль «транслятора идей», «учебника жизни». При этом происходит подмена: для выражения своих идей Ч не «воспроизводит» действительность, а «приукрашивает» ее — так, среди типологии героев «ЧД» появляется «особенный человек» Рахметов.

Своеобразное жанровое начало романа: Ч контаминирует адюльтерный роман с социалистической утопией (так как личная жизнь по Ч является моделью и основой жизни общественной, если человек в состоянии уладить личные конфликты, то он сможет наладить и общественную жизнь — по этому принципу, напр-р, осуждается тургеневский герой в статье «Русский человек на rendez-vous», 1858), сочетает беллетристику и публицистику.

Местом «концентрации» идейного содержания романа становятся сны Веры Павловны. Первый сон — «выход из подвала» — отражение взглядов Ч на «женский вопрос», одна из основных тем романа. И на символическом и на сюжетном уровне Ч воплощает в жизнь идею о женской эмансипации, о развитии женской личности и о перевоспитании «падшей женщины». Второй сон — своеобразная классификация людей: фантастическая грязь — представители дворян, проповедники вульгарного эгоизма, по Ч их образ жизни бесплоден, тогда как реальная грязь — мещане и представители низших сословий, за ними «ростки» — будущее (здесь же используется триада «злые люди-добрые люди-куклы»), по Ч с «бесполезным» сословием стоит поступить жестко — «дренаж», что, несомненно, читалось как «революция». Четвертый сон — воплощение социально-утопической идеи а-ля Шарль Фурье: всеобщий труд в фалангах — добровольных людских объединениях, всестороннее развитие личности.

По В.А. Недзвецкому «История русского романа XIX века»: Мировоззренческая и нравственно-эстетическая установка Ч — «русский позитивизм». В романе важна концепция самоформирования человека в процессе несвоекорытсного труда, так как человек рассматривается как разумное, деятельное, общественное, но эгоистичное существо (здесь Ч развивает идеи Л.Фейербаха и его «антропологического материализма»). Но эгоизм «нового человека» не корыстен, это не «вульгарный эгоизм» старшего поколения (семья Розальской, Сторешниковы), а стремление к всеобщему счастью. Рецепт перерождения человека у Ч складывается их 3 составляющих: разумный эгоизм + постижение современных наук и теорий + постоянный труд.

«Что делать?» и русская литература

Из книги И. Паперно «Семиотика поведения: Николай Чернышевский – человек эпохи реализма»:

(Общая концепция — Чернышевский создает не просто роман, но новый тип человека, новую модель поведения, которая перерастает рамки только литературы и становится моделью «человека эпохи»)

Литературный отклик на роман «Что делать?» был значительным. В годы, последовавшие за публикацией романа, появился особый жанр антинигилистического романа, пародийно изображавший новых людей. Считалось, что это необходимое противоядие против вредных последствий романа Чернышевского. Среди произведений этого типа такие хорошо известные тексты, как пьеса Льва Толстого «Зараженное семейство»(1863—64), романы «Взбаламученное море» Александра Писемского (1863), «Некуда» (1864) и «Обойденные» (1864) Н.Лескова.

Присутствие Чернышевского ощущается во многих произведениях Достоевского (в «Записках из подполья», «Преступлении и наказании», «Идиоте», «Бесах» и «Братьях Карамазовых»). В «Записках из подполья» герой сознательно примеряет на себя два литературных сюжета, слитых воедино: ситуацию человека, который занимается обучением и интеллектуальным развитием женщины и того, кто спасает падшую женщину (с многочисленными прямыми отсылками к «Что делать?»). Цитата из повести Достоевского: «О, скажите, кто это первый объявил, что человек потому только делает пакости, что не знает настоящих своих интересов; а что если б его просветить, открыть ему глаза на его настоящие, нормальные интересы, то человек тотчас же перестал бы делать пакости, тотчас же стал бы добрым и благородным. О чистое, невинное дитя! да когда же бывало, во все чтоб человек действовал только из одной своей собственной выгоды? Что же делать с миллионами фактов, свидетельствующих о том, как люди своевольно пробивали другую, трудную, нелепую, отыскивая ее чуть не в потемках. Ведь, значит, им действительно это упрямство и своеволие было приятнее всякой выгоды...» Человечество в человеке, по «подпольному человеку», — его свободная воля. Он выступает на защиту «вольного и свободного хотения». Верить в грядущее полное торжество разума значит заранее хоронить человека. К счастью, мечте рационалистов жить по одним законам разума не суждено осуществиться. Итог: материализм Чернышевского, его веру в разум человека, в грядущее торжество социализма Достоевский отвергает, будучи убежденным, что сухие «логарифмы» не в состоянии исправить человеческую натуру с ее изначальной двойственностью, «темным» началом, странным наслаждением от страдания и унижения.

В «Записках из подполья» встречаются рассуждения «подпольного человека» о хрустальном дворце. Это полемический намек на «Четвертый сон Веры Павловны» в романе «Что делать?». Там описано «чугунно-хрустальное» здание-дворец, в котором, как это представлялось и Ш. Фурье (см. его «Теорию всемирного единства»), живут люди социалистического общества. «Хрустальный дворец» — олицетворение грядущего гармонично устроенного общества, всечеловеческого счастья, основанного на законах разума. Однако герой уверен, что найдутся люди, которые по иррациональным причинам отвергнут эту всеобщую гармонию.

Коротко и ясно про то же самое («Записки из подполья»):

Полемика. «Записки из подполья». Осмысляется идеология шестидесятников, социализм (непосредственным объектом полемики оказывается роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?»).Основные идеи Чернышевского: материализм, эгоистический характер человека, утилитарно-корыстная мотивация существования. Основания для построения всеобщего блага -- в человеческом разуме, науке. Согласно теории «разумного эгоизма», сформулированной в романе Чернышевского, простой математический подсчет может показать, что человеку выгоднее быть альтруистом, думать о других, а не только о себе (именно выгодно, без надуманных, по мысли шестидесятников, высоких принципов, с реалистическим учётом «настоящей», т.е. низкой, природы человека). Эта разумная истина может стать основой социальной гармонии.

По мысли человека из подполья, эта теория глубоко ошибочна, совершенно не учитывает реальной природы человека и обречена на провал (персонажу доверены некоторые важные для автора идеи, несмотря на явно отрицательную, провокационную природу характерологической фактуры героя). Человеку мало знать, как обрести благо (такова рационально-просветительская основа социализма), он должен этого захотеть.

Герой указывает на огромное множество примеров, когда люди совершают поступки, точно зная, что им будет хуже (а значит, и принцип эгоистической пользы не верен), – но всё же совершают их во имя собственного своеволия. Дороже всего для человека не выгода и удобство, а право выбора, свобода воли. Социалисты совершенно не учитывают этого измерения человеческого бытия. Наука и разум здесь бесполезны, тут нужны любовь, нравственность, вера.

Социалистическая теория, как показывает Достоевский, не только ошибочна, она опасна. Когда социалисты начнут воплощать свой общественный идеал и столкнутся с совершенно неучтённым ими фактором свободной воли, они пойдут по пути насилия, подавления своеволия, уничтожения инакомыслящих. Это неизбежно вытекает из коренной ошибки, лежащей в основе социализма.

***

В «Идиоте» обитатели Павловска расценивают желание Мышкина жениться на Настасье Филипповне, которую он предпочитает Аглае Епанчиной, как поступок, совершенный «единственно из нигилизма», чтобы показать пе­ред всем светом, что «потерянная женщина в глазах его даже не­сколько выше, чем непотерянная, и что в старое разделение он не верует, а верует в один только "женский вопрос"», а в черновиках к «Идиоту» князь Мышкин думает организовать женскую артель и коммуну.

Полемизирует с Чернышевским и Толстой. В «Анне Карениной», написанной между 1873 и 1877 годами, Толстой много раз упоминал, и вскользь и прямо, женский вопрос, нигилизм и роман «Что делать?», который, видимо, считал нигилистским решением про­блемы супружеской измены и любовного треугольника. Вначале Толстой предполагал вступить в открытую полемику с нигилистами, и в подготовительных материалах и черновиках романа нигилисты и нигилистская литература фигурируют во многих ключевых местах сюжета. Так, например, Каренин во время поездки в Москву пытается отыскать развязку своей личной ситуации в литературе. Читая романы, он, по выражению Толстого, «изучает вопрос» — насмешливый намек на особую атмосферу 60-х годов, когда к конк­ретным жизненным проблемам подходили, в духе позитивизма, как к вопросам для «научного» анализа и публичных дискуссий. Затем Каренин встречает нигилиста и советуется с ним; в другом варианте решаю­щий разговор с нигилистом происходит в поезде, во время возвра­щения Каренина в Петербург (железная дорога — устойчивый сим­вол зла в романе). В ранних набросках к роману после ухода от Каренина Анна вращается среди нигилистов, которые изображены как кружок дурно воспитанных людей свободных профессий: «Дур­но воспитанные писатели, музыканты, живописцы, которые не уме­ли благодарить за чай, когда она им подавала его». Прямой намек на «Что делать?» содержится в сцене посещения Карениным Облон­ских. «Что делать? Что делать?» — спрашивает Долли, и Каренин отвечает: «Нельзя жить втроем». В окончательной версии «Анны Карениной» также содержится отсылка к роману Чернышевского. В начале романа с Вронским Анна видит сон, будто Алексей Александрович Каренин и Алексей Вронский (соперники носят одно и то же имя) «оба вместе были ей мужья, что оба расточали ей свои ласки». Каренин, плача, целует ей руки со словами: «Как хорошо теперь!» И Анна, «удивляясь тому, что прежде это каза­лось ей невозможным, объясняла им, смеясь, что это гораздо проще и что они оба теперь довольны и счастливы». Но этот сон мучит ее, как кошмар, и она просыпается с ужасом. «Первый сон Анны Карениной» можно трактовать как ответ на то, как решается проблема любовного треугольника в «Что делать?» Чернышевского, — ответ, предложенный членом того же поколения, который стоял на иной психологической и идеологической позиции в решении тех же проблем.

В.А. Нездвезций «И.А.Гончаров — оппонент романа ЧД»:

Объектом полемики в романе Гончарова «Обрыв», среди прочего, становятся «шаткие» философские основы «новых людей», интегрированные в идеологии Марка Волохова, а также прокламируемое Чернышевским общество будущего. Острие критики при этом направлено на материализм естественно-научного толка (К. Фогт, Л. Бюхнер, Я. Молешотт), в первую очередь ответственный за то понимание духовной сферы человека (психологии), при котором она фактически растворялась в физиологии. Как это бывало в романах Гончарова всегда, оппозиция мировоззренческого характера преломилась в «Обрыве» в столкновение различного понимания любви. В «Обрыве» теоретиком новой любви выступает Марк Волохов. И теория его, действительно, не сложнее элементарной логической посылки. Это — любовь «срочная», или «на срок». Иначе говоря, чувство, и порожденное одним физическим влечением, и живущее не дольше этого. Раскрывая в «Обрыве» несостоятельность «новой правды» любви и семьи, Гончаров, в частности, обращает внимание читателей на ее скороспелость и полную априорность. Ибо своим адептам эта правда «...далась не опытом и борьбой всех внутренних сил, а гораздо дешевле, без борьбы и сразу, на основании только слепого презрения ко всему старому, не различавшего старого зла от старого добра, и принималась на веру от непроверенных ничем авторитетов, невесть откуда взявшихся новых людей — без имени, без прошедшего, без истории, без прав». Самым весомым аргументом писателя становится отношение к любовным теориям и проповедям Волохова Веры. Встретив в Волохове убежденного противника всей «старой правды», духовно сильная и волевая героиня (Вера) не смирилась со своим поражением, но, борясь с его учением, увлеклась как женщина. Но Вера сумела победить свою страсть, как только та завела ее в «обрыв» (физическое «падение»), символизирующий у Гончарова и трагическое отступление-срыв части русской молодежи на пути к подлинному идеалу. Любви как «личному наслаждению», к которому вслед за героями «Что делать?» стремится и Марк Волохов, Вера противопоставила любовь-долг.

Полемика Гончарова с ЧД затрагивает и другие важные концепты романа — теорию разумного эгоизма и проект будущего. Первую теорию, носителем которой в «Обрыве» является Марк, Гончаров доводит до логического конца: Марк просит Бориса Райского в случае допроса сказать, что это у него были взяты запрещенные книги, потому что так ему будет «полезно», невзирая на то, что для Бориса это будет «вредно». Так теория разумного эгоизма обнаруживает свои двойные стандарты. Хрустальному дворцу Чернышевского, фаланстеру Фурье, Гончаров противопоставляет хозяйство лесовладельца Ивана Тушина, который живет в гармонии с крестьянами.

Не только современники обращались к роману Чернышевского. «Что делать?» стал предметом осмысления и в творчестве Набокова (четвертая глава «Дара»),

Набоков обращается к Чернышевскому как к самой крупной фигуре в общественном движении второй половины XIX века, чтобы понять истоки российских трагедий XX века.

Чернышевский чужд и неприятен Набокову и его герою почти во всех своих человеческих проявлениях – во внешности, поведении, вкусах. Даже в его отношении к взбалмошной жене, которую он упрямо боготворил, любя “страстно, безнадежно”, прощая ей любые прегрешения. Взгляды Чернышевского на искусство отметаются в “Даре” как невежественные. Его мнения о Пушкине высмеиваются. Его философия представляется результатом мнимого знания о мире: “Чернышевский не отличал плуга от сохи; путал пиво с мадерой; не мог назвать ни одного лесного цветка, кроме дикой розы...” И при всем этом признается “мощь воли и мысли”, честность, какое-то почти апостольское прямодушие и жертвенное бесстрашие.

Итог: проведя кропотливую работу над архивными материалами Чернышевского, Набоков пером своего героя разоблачает писателя-шестидесятника не столько как личность, а как тип эпохи, развенчивает вождя.

Один из рассказов Пелевина называется «Девятый сон Веры Павловны». В нем уборщицу Веру (главную героиню) помещают в качестве Веры Павловны в роман «Что делать?», и всё происшедшее оказывается теперь очередным, девятым сном Веры Павловны.

Рассказ напоминает развернутую рецензию на «Что делать?» Чернышевского. Повествование о туалетной уборщице Вере, рассуждающей о философских материях и стремящейся изменить мир — такая же в сущности утопия, как и весь роман Чернышевского. Чернышевский описал людей-кукол, стремящихся социально переустроить общество, но чем это кончилось? По мысли Пелевина, всё кончилось «космическим грохотом говнопада» (цитата из «Девятого сна Веры Павловны»). Вера Павловна — продолжатель «великого» дела Чернышевского.

Краткое содержание романа «Что делать?»

11 июля 1856 г. в номере одной из больших петербургских гостиниц находят записку, оставленную странным постояльцем. В записке сказано, что о её авторе вскоре услышат на Литейном мосту и что подозрений ни на кого иметь не должно. Обстоятельства выясняются очень скоро: ночью на Литейном мосту стреляется какой-то человек. Из воды вылавливают его простреленную фуражку.

В то же самое утро на даче на Каменном острове сидит и шьёт молодая дама, напевая бойкую и смелую французскую песенку о рабочих людях, которых освободит знание. Зовут её Вера Павловна. Служанка приносит ей письмо, прочитав которое Вера Павловна рыдает, закрыв лицо руками. Вошедший молодой человек пытается её успокоить, но Вера Павловна безутешна. Она отталкивает молодого человека со словами: «Ты в крови! На тебе его кровь! Ты не виноват — я одна...» В письме, полученном Верой Павловной, говорится о том, что пишущий его сходит со сцены, потому что слишком любит «вас обоих»...

Трагической развязке предшествует история жизни Веры Павловны. Детство её прошло в Петербурге, в многоэтажном доме на Гороховой, между Садовой и Семёновским мостом. Отец её, Павел Константинович Розальский — управляющий домом, мать даёт деньги под залог. Единственная забота матери, Марьи Алексеевны, по отношению к Верочке: поскорее выдать её замуж за богатого. Недалёкая и злая женщина делает для этого все возможное: приглашает к дочери учителя музыки, наряжает её и даже водит в театр. Вскоре красивую смуглую девушку замечает хозяйский сын, офицер Сторешников, и тут же решает соблазнить её. Надеясь заставить Сторешникова жениться, Марья Алексеевна требует, чтобы дочь была к нему благосклонна, Верочка же всячески отказывается от этого, понимая истинные намерения ловеласа. Ей удаётся кое-как обманывать мать, делая вид, что она заманивает ухажёра, но долго это продолжаться не может. Положение Верочки в доме становится совершенно невыносимым. Разрешается же оно неожиданным образом.

К Верочкиному брату Феде приглашён учитель, студент-медик выпускного курса Дмитрий Сергеевич Лопухов. Сначала молодые люди относятся друг к другу настороженно, но потом начинают беседовать о книгах, о музыке, о справедливом образе мыслей и вскоре чувствуют расположение друг к другу. Узнав о бедственном положении девушки, Лопухов пытается ей помочь. Он ищет ей место гувернантки, которое дало бы Верочке возможность поселиться отдельно от родителей. Но поиски оказываются безуспешными: никто не хочет брать на себя ответственность за судьбу девушки, если она сбежит из дому. Тогда влюблённый студент находит другой выход: незадолго до окончания курса, чтобы иметь достаточно средств, он оставляет учёбу и, занявшись частными уроками и переводом учебника географии, делает Верочке предложение. В это время Верочке снится первый её сон: она видит себя выпущенной из сырого и тёмного подвала и беседующей с удивительной красавицей, которая называет себя любовью к людям. Верочка обещает красавице, что всегда будет выпускать из подвалов других девушек, запертых так же, как была заперта она.

Молодые снимают квартиру, и жизнь их идёт хорошо. Правда, квартирной хозяйке кажутся странными их отношения: «миленькая» и «миленький» спят в разных комнатах, входят друг к другу только после стука, не показываются друг другу неодетыми и т. п. Верочке с трудом удаётся объяснить хозяйке, что такими и должны быть отношения между супругами, если они не хотят надоесть друг другу.

Вера Павловна читает книжки, даёт частные уроки, ведёт хозяйство. Вскоре она затевает собственное предприятие — швейную мастерскую. Девушки работают в мастерской не по найму, а являются её совладелицами и получают свою долю от дохода, как и Вера Павловна. Они не только трудятся вместе, но вместе проводят свободное время: ездят на пикники, беседуют. Во втором своём сне Вера Павловна видит поле, на котором растут колосья. Она видит на этом поле и грязь — вернее, две грязи: фантастическую и реальную. Реальная грязь — это забота о самом необходимом (такая, которою всегда была обременена мать Веры Павловны), и из неё могут вырасти колосья. Фантастическая грязь — забота о лишнем и ненужном; из неё ничего путного не вырастает.

У супругов Лопуховых часто бывает лучший друг Дмитрия Сергеевича, его бывший однокурсник и духовно близкий ему человек — Александр Матвеевич Кирсанов. Оба они «грудью, без связей, без знакомств, пролагали себе дорогу». Кирсанов — человек волевой, мужественный, способный и на решительный поступок, и на тонкое чувство. Он скрашивает разговорами одиночество Веры Павловны, когда Лопухов бывает занят, возит её в Оперу, которую оба любят. Впрочем, вскоре, не объясняя причин, Кирсанов перестаёт бывать у своего друга, чем очень обижает и его, и Веру Павловну. Они не знают истинной причины его «охлаждения»: Кирсанов влюблён в жену друга. Он вновь появляется в доме, только когда Лопухов заболевает: Кирсанов — врач, он лечит Лопухова и помогает Вере Павловне ухаживать за ним. Вера Павловна находится в полном смятении: она чувствует, что влюблена в друга своего мужа. Ей снится третий сон. В этом сне Вера Павловна с помощью какой-то неведомой женщины читает страницы собственного дневника, в котором сказано, что она испытывает к мужу благодарность, а не то тихое, нежное чувство, потребность которого так в ней велика.

Ситуация, в которую попали трое умных и порядочных «новых людей», кажется неразрешимой. Наконец Лопухов находит выход — выстрел на Литейном мосту. В день, когда получено это известие, к Вере Павловне приходит старый знакомый Кирсанова и Лопухова — Рахметов, «особенный человек». «Высшую натуру» пробудил в нем в своё время Кирсанов, приобщивший студента Рахметова к книгам, «которые нужно читать». Происходя из богатой семьи, Рахметов продал имение, деньги раздал своим стипендиатам и теперь ведёт суровый образ жизни: отчасти из-за того, что считает для себя невозможным иметь то, чего не имеет простой человек, отчасти — из желания воспитать свой характер. Так, однажды он решает спать на гвоздях, чтобы испытать свои физические возможности. Он не пьёт вина, не прикасается к женщинам. Рахметова часто называют Никитушкой Ломовым — за то, что он ходил по Волге с бурлаками, чтобы приблизиться к народу и приобрести любовь и уважение простых людей. Жизнь Рахметова окутана покровом таинственности явно революционного толка. У него много дел, но все это не его личные дела. Он путешествует по Европе, собираясь вернуться в Россию года через три, когда ему там «нужно» будет быть. Этот «экземпляр очень редкой породы» отличается от просто «честных и добрых людей» тем, что являет собою «двигатель двигателей, соль соли земли».

Рахметов приносит Вере Павловне записку от Лопухова, прочитав которую она делается спокойною и даже весёлою. Кроме того, Рахметов объясняет Вере Павловне, что несходство её характера с характером Лопухова было слишком велико, оттого она и потянулась к Кирсанову. Успокоившись после разговора с Рахметовым, Вера Павловна уезжает в Новгород, где через несколько недель венчается с Кирсановым.

О несходстве характеров Лопухова и Веры Павловны говорится и в письме, которое она вскоре получает из Берлина, Некий студент-медик, якобы хороший знакомый Лопухова, передаёт Вере Павловне его точные слова о том, что тот стал чувствовать себя лучше, расставшись с нею, ибо имел наклонность к уединению, которое никак невозможно было при жизни с общительной Верой Павловной. Таким образом, любовные дела устраиваются к общему удовольствию. Семейство Кирсановых имеет примерно такой же образ жизни, что прежде семейство Лопуховых. Александр Матвеевич много работает, Вера Павловна кушает сливки, принимает ванны и занимается швейными мастерскими: их теперь у неё две. Точно так же в доме существуют нейтральные и ненейтральные комнаты, и в ненейтральные комнаты супруги могут зайти только после стука. Но Вера Павловна замечает, что Кирсанов не просто предоставляет ей вести тот образ жизни, который ей нравится, и не просто готов подставить ей плечо в трудную минуту, но и живо интересуется её жизнью. Он понимает её стремление заниматься каким-нибудь делом, «которого нельзя отложить». С помощью Кирсанова Вера Павловна начинает изучать медицину.

Вскоре ей снится четвёртый сон. Природа в этом сне «льёт аромат и песню, любовь и негу в грудь». Поэт, чело и мысль которого озарены вдохновением, поёт песнь о смысле истории. Перед Верой Павловной проходят картины жизни женщин в разные тысячелетия. Сначала женщина-рабыня повинуется своему господину среди шатров номадов, потом афиняне поклоняются женщине, все-таки не признавая её равной себе. Потом возникает образ прекрасной дамы, ради которой сражается на турнире рыцарь. Но он любит её только до тех пор, пока она не становится его женой, то есть рабыней. Затем Вера Павловна видит вместо лица богини собственное лицо. Черты его далеки от совершенства, но оно озарено сиянием любви. Великая женщина, знакомая ей ещё по первому сну, объясняет Вере Павловне, в чем смысл женского равноправия и свободы. Эта женщина являет Вере Павловне и картины будущего: граждане Новой России живут в прекрасном доме из чугуна, хрусталя и алюминия. С утра они работают, вечером веселятся, а «кто не наработался вдоволь, тот не приготовил нерв, чтобы чувствовать полноту веселья». Путеводительница объясняет Вере Павловне, что это будущее следует любить, для него следует работать и переносить из него в настоящее все, что можно перенести.

У Кирсановых бывает много молодых людей, единомышленников: «Недавно появился этот тип и быстро распложается». Все это люди порядочные, трудолюбивые, имеющие незыблемые жизненные принципы и обладающие «хладнокровной практичностью». Среди них вскоре появляется семейство Бьюмонт. Екатерина Васильевна Бьюмонт, урождённая Полозова, была одной из самых богатых невест Петербурга. Кирсанов однажды помог ей умным советом: с его помощью Полозова разобралась в том, что человек, в которого она была влюблена, недостоин её. Потом Екатерина Васильевна выходит замуж за человека, называющего себя агентом английской фирмы Чарльзом Бьюмонтом. Тот прекрасно говорит по-русски — потому что якобы до двадцати лет жил в России. Роман его с Полозовой развивается спокойно: оба они — люди, которые «не бесятся без причины». При встрече Бьюмонта с Кирсановым становится понятно, что этот человек — Лопухов. Семейства Кирсановых и Бьюмонт чувствуют такую духовную близость, что вскоре поселяются в одном доме, вместе принимают гостей. Екатерина Васильевна тоже устраивает швейную мастерскую, и круг «новых людей» становится таким образом все шире.

Поиск по сайту: