Повести покойного Ивана Петровича Белкина (1830)

ВЫСТРЕЛ

Армейский полк расквартирован в местечке ***. Жизнь проходит по заведенному в армии распорядку, и гарнизонную скуку рассеивает только знакомство офицеров с неким человеком по имени Сильвио, проживающим в этом местечке. Он старше большинства офицеров полка, угрюм, обладает крутым нравом и злым языком. В его жизни есть какая-то тайна, которой Сильвио никому не открывает. Известно, что Сильвио служил когда-то в гусарском полку, но причина его отставки никому не ведома, так же как и причина проживания в этом захолустье. Неизвестны ни доходы его, ни состояние, но он держит открытый стол для офицеров полка, и за обедами шампанское льется рекой. За это ему все готовы простить. Таинственность фигуры Сильвио оттеняет его почти сверхъестественное искусство в стрельбе из пистолета. Он не принимает участия в разговорах офицеров о поединках, а на расспросы, случалось ли ему драться, отвечает сухо, что доводилось. Между собой офицеры полагают, что на совести Сильвио лежит какая-нибудь несчастная жертва его нечеловеческого искусства. Однажды несколько офицеров по обыкновению собрались у Сильвио. Изрядно выпив, начали карточную игру и попросили Сильвио прометать банк. В игре он как обычно молчал и без слов исправлял ошибки понтеров в записях. Одному молодому офицеру, недавно поступившему в полк и не знавшему привычек Сильвио, показалось, что тот ошибся. Взбешенный молчаливым упорством Сильвио, офицер запустил ему в голову шандалом, Сильвио, бледный от злости, попросил офицера удалиться. Все считали поединок неизбежным и не сомневались в его исходе, но Сильвио не вызвал офицера, и это обстоятельство испортило его репутацию в глазах офицеров, но постепенно все вошло в обычное русло и инцидент забылся. Лишь один офицер, которому Сильвио симпатизировал более других, не мог примириться с мыслью, что Сильвио не смыл оскорбления. Однажды в полковой канцелярии, куда приходила почта, Сильвио получил пакет, содержание которого его сильно взволновало. Он объявил собравшимся офицерам о своем неожиданном отъезде и пригласил всех на прощальный обед. Поздним вечером, когда все покидали дом Сильвио, хозяин попросил наиболее симпатичного ему офицера задержаться и открыл ему свою тайну. Несколько лет тому назад Сильвио получил пощечину, и обидчик его жив до сих пор. Случилось это еще в годы его службы, когда Сильвио отличался буйным нравом. Он первенствовал в полку и наслаждался этим положением до тех пор, пока в полк не определился «молодой человек богатой и знатной фамилии». Это был блистательнейший счастливец, которому всегда и во всем сказочно везло. Поначалу он пытался добиться дружбы и расположения Сильвио, но, не преуспев в этом, отдалился от него без сожаления. Первенство Сильвио поколебалось, и он возненавидел этого любимца фортуны. Однажды на балу у одного польского помещика они повздорили, и Сильвио получил пощечину от своего врага. На рассвете была дуэль, на которую обидчик Сильвио явился с фуражкой, полной спелыми черешнями. По жребию ему достался первый выстрел, сделав его и прострелив на Сильвио фуражку, он спокойно стоял под дулом его пистолета и с удовольствием лакомился черешнями, выплевывая косточки, которые иногда долетали до его противника. Его равнодушие и невозмутимость взбесили Сильвио, и он отказался стрелять. Противник его равнодушно сказал, что Сильвио вправе будет воспользоваться своим выстрелом, когда ему будет угодно. Вскоре Сильвио вышел в отставку и удалился в это местечко, но не проходило дня, чтобы он не мечтал о мщении. И вот наконец его час настал. Ему доносят, «что известная особа скоро должна вступить в законный брак с молодой и прекрасной девушкой». И Сильвио решил посмотреть, «так ли равнодушно примет он смерть перед своей свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями!». Друзья простились, и Сильвио уехал. Через несколько лет обстоятельства принудили офицера выйти в отставку и поселиться в своей бедной деревеньке, где он умирал от скуки, пока в соседнее имение не приехал с молодой женой граф Б***. Рассказчик отправляется к ним с визитом. Граф и графиня очаровали его своим светским обращением. На стене гостиной внимание рассказчика привлекает картина, простреленная «двумя пулями, всаженными одна в другую». Он похвалил удачный выстрел и рассказал, что знал в своей жизни человека, чье искусство в стрельбе было поистине изумительно. На вопрос графа, как звали этого стрелка, рассказчик назвал Сильвио. При этом имени граф и графиня пришли в смущение. Граф допытывается, не рассказывал ли Сильвио своему другу об одной странной истории, и рассказчик догадывается, что граф и есть тот самый давний обидчик его друга. Оказывается, эта история имела продолжение, а простреленная картина — своеобразный памятник их последней встрече. Случилось это пять лет назад в этом самом доме, где граф и графиня проводили свой медовый месяц. Однажды графу доложили, что его дожидается некий человек, не пожелавший назвать своего имени. Войдя в гостиную, граф застал там Сильвио, которого не сразу узнал и который напомнил об оставшемся за ним выстреле и сказал, что приехал разрядить свой пистолет. С минуты на минуту могла войти графиня. Граф нервничал и торопился, Сильвио медлил и наконец принудил графа вновь тянуть жребий. И вновь графу достался первый выстрел. Противу всех правил он выстрелил и прострелил висевшую на стене картину. В это мгновение вбежала перепуганная графиня. Муж стал уверять ее, что они просто шутят со старым другом. Но происходящее слишком не походило на шутку. Графиня была на грани обморока, и взбешенный граф закричал Сильвио, чтобы тот скорее стрелял, но Сильвио ответил, что он не будет этого делать, что он видел главное — страх и смятение графа, и с него довольно. Остальное — дело совести самого графа. Он повернулся и пошел к выходу, но у самой двери остановился и, почти не целясь, выстрелил и попал точно в простреленное графом место на картине. С Сильвио рассказчик больше не встречался, но слышал, что он погиб, участвуя в восстании греков под предводительством Александра Ипсиланти.

МЕТЕЛЬ

В 1811 г. в поместье своем проживал с женой и дочерью Машей Гаврила Гаврилович Р. Был он гостеприимен, и многие пользовались его гостеприимством, а некоторые приезжали ради Марьи Гавриловны. Но Марья Гавриловна была влюблена в бедного армейского прапорщика по имени Владимир, проводившего отпуск в своей деревне по соседству. Молодые влюбленные, считая, что воля родителей препятствует их счастью, решили обойтись без благословения, то есть венчаться тайно, а потом броситься к ногам родителей, которые, конечно же, будут тронуты постоянством детей, простят и благословят их. План этот принадлежал Владимиру, но и Марья Гавриловна наконец поддалась его уговорам о бегстве. За ней должны были приехать сани, чтобы отвезти ее в соседнее село Жадрино, в котором было решено венчаться и где Владимир уже должен был ее ожидать. В назначенный для побега вечер Марья Гавриловна была в сильном волнении, отказалась от ужина, сославшись на головную боль, и рано ушла к себе. В условленное время она вышла в сад. На дороге дожидался ее кучер Владимира с санями. На дворе бушевала метель. Сам же Владимир весь этот день провел в хлопотах: ему необходимо было уговорить священника, а также найти свидетелей. Уладив эти дела, он, сам правя в маленьких санях в одну лошадь, отправился в Жадрино, но, едва выехал он за околицу, как поднялась метель, из-за которой Владимир сбился с пути и проплутал всю ночь в поисках дороги. На рассвете только добрался он до Жадрина и нашел церковь запертою. А Марья Гавриловна утром как ни в чем не бывало вышла из своей комнаты и на вопросы родителей о самочувствии отвечала с- койно, но вечером с ней сделалась сильная горячка В бреду повторяла она имя Владимира, говорила о своей тайне, но слова ее были столь несвязны, что мать ничего не поняла, кроме того, что дочь влюблена в соседского помещика и что любовь, должно быть, была причиной болезни. И родители решили отдать Машу за Владимира. На приглашение Владимир отвечал сумбурным и невразумительным письмом, в котором писал, что ноги его не будет в их доме, и просил забыть о нем. А через несколько дней уехал он в армию. Происходило это в 1812 г., и через некоторое время имя его было напечатано в числе отличившихся и раненных под Бородином. Эта новость опечалила Машу, а вскоре скончался Гаврила Гаврилович, оставив ее своей наследницей. Женихи кружились вокруг нее, но она, казалось, была верна умершему в Москве от ран Владимиру. «Между тем война со славою была окончена». Полки возвращались из-за границы. В имении Марьи Гавриловны появился раненый гусарский полковник Бурмин, который приехал в отпуск в свое поместье, находившееся неподалеку. Марья Гавриловна и Бурмин чувствовали, что нравились друг другу, но что-то удерживало каждого от решительного шага. Однажды Бурмин приехал с визитом и нашел Марью Гавриловну в саду. Он объявил Марье Гавриловне, что любит ее, но не может стать ее мужем, так как уже женат, но не знает, кто его жена, где она и жива ли. И он рассказал ей удивительную историю, как в начале 1812 г. ехал он из отпуска в полк и во время сильной метели сбился с дороги. Увидев вдалеке огонек, направился к нему и наехал на открытую церковь, около которой стояли сани и в нетерпении ходили люди. Они вели себя так, как будто ждали именно его. В церкви сидела молодая барышня, с которой Бурмина поставили перед налоем. Им двигало непростительное легкомыслие. Когда обряд венчания кончился, молодым предложили поцеловаться, и девушка, взглянув на Бурмина, с криком «не он, не он» упала без памяти. Бурмин беспрепятственно вышел из церкви и уехал. И вот теперь он не знает, что сделалось с его женою, как ее зовут, и не знает даже, где происходило венчание. Слуга, бывший с ним в то время, умер, так что нет никакой возможности отыскать эту женщину. «Боже мой, Боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете меня? Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам...»

ГРОБОВЩИК

Гробовщик Адриян Прохоров переезжает с Басманной улицы на Никитскую в давно облюбованный домик, однако не чувствует радости, так как новизна немного пугает его. Но вскоре порядок в новом жилище устанавливается, над воротами прикрепляется вывеска, Адриян садится у окна и приказывает подать самовар. Распивая чай, он погрузился в печальную думу, так как от природы был мрачного нрава. Житейские заботы смущали его. Главной же заботой было то, чтобы наследники богатой купчихи Трюхиной, умиравшей на Разгуляе, вспомнили бы в последнюю минуту о нем, а не сговорились с ближайшим подрядчиком. Пока Адриян предавался этим размышлениям, к нему с визитом пожаловал сосед, немец-ремесленник. Он назвался сапожником Готлибом Шульцем, объявил, что живет через улицу, и пригласил Адрияна на следующий день к себе по случаю своей серебряной свадьбы. Приняв приглашение, Адриян предложил Шульцу чаю. Соседи разговорились и быстро подружились. В полдень следующего дня Адриян с двумя дочерьми направился в гости к сапожнику. В доме собрались друзья Готлиба Шульца, немцы-ремесленники с женами. Началось застолье, хозяин провозгласил здоровье своей жены Луизы, а потом здоровье своих гостей. Все пили очень много, веселье сделалось шумнее, как вдруг один из гостей, толстый булочник, предложил выпить за здоровье тех, на кого они работают. И все гости начали друг другу кланяться, ибо все были клиентами друг друга: портной, сапожник, булочник... Булочник Юрко предложил Адрияну выпить за здоровье его мертвецов. Поднялся всеобщий хохот, который обидел гробовщика. Разошлись поздно. Адриян вернулся домой пьян и сердит. Ему показалось, что инцидент был намеренной насмешкой немцев над его ремеслом, которое он почитал ничем не хуже других, ведь гробовщик не брат палачу. Адриян даже решил, что пригласит на новоселье не новых своих знакомцев, а тех, на кого работает. В ответ на это его работница предложила ему перекреститься. Но Адрияну эта мысль понравилась. Разбудили Адрияна еще затемно, так как прискакал приказчик купчихи Трюхиной с сообщением, что она этой ночью скончалась. Адриян отправился на Разгуляй, начались хлопоты и переговоры с родственниками покойной. Закончив дела, он уже вечером пешком отправился домой. Подойдя к дому, он заметил, что кто-то отворил его калитку и вошел в нее. Пока Адриян соображал, кто бы это мог быть, подошел еще один человек. Лицо его показалось Адрияну. знакомым. Войдя в дом, гробовщик увидел, что комната полна мертвецами, освещенными луной, сиявшей через окно. С ужасом узнал в них гробовщик своих бывших клиентов. Они приветствовали его, а один из них даже попытался обнять Адрияна, но Прохоров оттолкнул его, тот упал и рассыпался. С угрозами обступили его остальные гости, и Адриян упал и лишился чувств. Открыв утром глаза, Адриян вспомнил вчерашние события. Работница сказала, что заходили соседи справиться о здоровье его, но она не стала его будить. Адриян поинтересовался, не приходили ли от покойницы Трюхиной, но работница удивилась словам о смерти купчихи и рассказала, что гробовщик, как вернулся от сапожника пьян и завалился спать, так и дрых до этой самой минуты. Тут только понял гробовщик, что все ужасные события, так напугавшие его, произошли во сне, и приказал ставить самовар и звать дочерей.

СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ (1 вариант)

Нет людей несчастнее станционных смотрителей, ибо во всех своих неприятностях путешествующие непременно винят смотрителей и стремятся на них выместить свою злость по поводу плохих дорог, несносной погоды, скверных лошадей и тому подобного. А между тем смотрители — это большей частью кроткие и безответные люди, «сущие мученики четырнадцатого класса, огражденные своим чином токмо от побоев, и то не всегда». Жизнь смотрителя полна тревог и хлопот, он ни от кого не видит благодарности, напротив, слышит угрозы и крики и ощущает толчки раздраженных постояльцев. Между тем «из их разговоров можно почерпнуть много любопытного и поучительного». В 1816 г. случилось рассказчику проезжать через *** губернию, и в дороге он был застигнут дождем. На станции поспешил он переодеться и налиться чаю. Ставила самовар и накрывала на стол смотрителева дочь, девочка лет четырнадцати по имени Дуня, которая поразила рассказчика своей красотой. Пока Дуня хлопотала, путешественник рассматривал убранство избы. На стене заметил он картинки с изображением истории блудного сына, на окнах — герань, в комнате была кровать за пестрой занавеской. Путешественник предложил Самсону Вырину — так звали смотрителя — и его дочери разделить с ним трапезу, и возникла непринужденная обстановка, располагающая к симпатии. Уже лошади были поданы, а путешественник все не хотел расстаться со своими новыми знакомыми. Миновало несколько лет, и вновь довелось ему ехать этим трактом. Он с нетерпением ожидал встречи с давними знакомыми. «Вошед в комнату», он узнал прежнюю обстановку, но «все кругом показывало ветхость и небрежение». Не было в доме и Дуни. Постаревший смотритель был угрюм и неразговорчив, лишь стакан пуншу расшевелил его, и путешественник услышал печальную историю исчезновения Дуни. Случилось это три года назад. На станцию прибыл молодой офицер, который очень спешил и гневался, что долго не подают лошадей, но, увидев Дуню, смягчился и даже остался ужинать. Когда же лошади прибыли, офицер внезапно почувствовал сильное недомогание. Приехавший лекарь нашел у него горячку и прописал полный покой. На третий день офицер был уже здоров и собрался уезжать. День был воскресный, и он предложил Дуне довезти ее до церкви. Отец позволил дочери поехать, не предполагая ничего худого, но все же им овладело беспокойство, и он побежал к церкви. Обедня уже кончилась, молящие расходились, а из слов дьячка смотритель узнал, что Дуни в церкви не было. Вернувшийся вечером ямщик, везший офицера, сообщил, что Дуня отправилась с ним до следующей станции. Смотритель понял, что болезнь офицера была притворной, и сам слег в сильной горячке. Поправившись, Самсон выпросил отпуск и пешком отправился в Петербург, куда, как знал он из подорожной, ехал ротмистр Минский. В Петербурге он отыскал Минского и явился к нему. Минский не сразу узнал его, а узнав, начал уверять Самсона, что он любит Дуню, никогда ее не покинет и сделает счастливою. Он дал смотрителю денег и выпроводил на улицу. Самсону очень хотелось еще раз увидеть дочь. Случай помог ему. На Литейной заметил он Минского в щегольских дрожках, которые остановились у подъезда трехэтажного дома. Минский вошел в дом, а смотритель из разговора с кучером узнал, что здесь живет Дуня, и вошел в подъезд. Попав в квартиру, сквозь отворенную дверь комнаты увидел он Минского и свою Дуню, прекрасно одетую и с неясностью смотрящую на Минского. Заметив отца, Дуня вскрикнула и без памяти упала на ковер. Разгневанный Минский вытолкал старика на лестницу, и тот отправился восвояси. И вот уже третий год он ничего не знает о Дуне и боится, что судьба ее такова же, как судьба многих молоденьких дур. Через некоторое время вновь случилось рассказчику проезжать этими местами. Станции уже не было, а Самсон «с год как помер». Мальчик, сын пивовара, поселившегося в Самсоновой избе, проводил рассказчика на могилу Самсона и рассказал, что летом приезжала прекрасная барыня с тремя барчатами и долго лежала на могиле смотрителя, а ему дала пятак серебром, добрая барыня.

СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ (2 вариант)

Основные действующие лица:
Рассказчик – мелкий чиновник;
Самсон Вырин – станционный смотритель;
Дуня – его дочь;
Минский – гусар;
Лекарь-немец;
Ванька – мальчик, проводивший рассказчика на могилу смотрителя.

В начале рассказчик рассуждает, как непросто быть смотрителем. Он должен прислуживать и угождать всем посетителям, но, в первую очередь, высоким чинам. Ему приходится выслушивать ругательства, угрозы и недовольства даже когда нет его вины.
На станцию заезжает мелкий чиновник, промокший под дождем, переодевается и просит чаю. Самовар ставит Дуня – девочка 14 лет, необыкновенно красивая, с большими голубыми глазами. Она очень поразила проезжего. Пока смотритель переписывал подорожную, он рассматривал картинки, изображавшие библейскую историю о блудном сыне. Под каждой были написаны немецкие стихи. Потом все втроем стали пить чай задушевно беседовать, как будто были знакомы уже много лет. Когда путник уезжал, она поцеловала того на прощание по его просьбе. Только через 3-4 года рассказчик вновь заехал на эту станцию. Но в доме смотрителя все изменилось, Дуне не было. За бокалом пунша смотритель поведал, что однажды заезжал гусар Минский. Ему было несколько дней плохо. На самом деле он притворялся. Посылали за лекарем, который, поговорив на немецком с ним, подтвердил, что тот действительно болен. Хотя потом они вместе ели и пили, а “больной” имел большой аппетит. Когда гусар выздоровел и собирался уезжать, он предложил подвести Дуню в церковь к обедне. Но увез ее к себе в Петербург. Старик не находил себе места и отправился на поиски дочери. Отыскав Минского, старик умолял в слезах отдать ему Дуню, но тот, дав ему несколько ассигнаций, вышвырнул на улицу. Старик растоптал деньги. Через несколько дней, идя по улице, Самсон Вырин узнал проехавшие дрожки Минского. Пошел за ними и узнал, что в доме, у которого они остановились, живет Дуня. Зайдя в дом, он видит Дуню в модной одежде, но Минский выгоняет его. Старик возвращается на станцию и через несколько лет спивается, думая, что его дочь несчастна. Когда рассказчик приезжает на станцию в третий раз, он узнает, что старик умер. На могилу его сопровождает мальчишка, который хорошо знал смотрителя. Ванька рассказывает, что летом приезжала барыня с тремя детьми и долго лежала на могиле. Это была Дуня.

БАРЫШНЯ-КРЕСТЬЯНКА

В одной из отдаленных губерний в имении своем Тугилове живет отставной гвардеец Иван Петрович Берестов, давно овдовевший и никуда не выезжающий. Он занимается хозяйством и почитает себя «умнейшим человеком во всем околотке», хотя ничего не читает, кроме «Сенатских ведомостей». Соседи любят его, хотя и считают гордым. Лишь ближайший его сосед Григорий Иванович Муромский не ладит с ним. Муромский завел у себя в имении Прилучине дом и хозяйство на английский манер, консервативный же Берестов не любит нововведений и критикует англоманию соседа. Сын Берестова, Алексей, кончив курс в университете, приезжает в деревню к отцу. Уездные барышни заинтересовываются им, и более всех — дочь Муромского Лиза, но Алексей остался холоден к знакам внимания, и все объяснили это его тайной влюбленностью. Наперсница Лизы, крепостная девушка Настя, отправляется в Тугилово в гости к знакомым, дворовым Берестовых, и Лиза просит ее хорошенько разглядеть молодого Берестова. Вернувшись домой, Настя рассказывает барышне, как молодой Берестов играл с дворовыми девушками в горелки и как целовал каждый раз пойманную, как он хорош, статен и румян. Лизой овладевает желание увидеть Алексея Берестова, но сделать это по-простому нельзя, и Лизе приходит в голову идея нарядиться крестьянкой. На другой же день она приступает к осуществлению плана, приказывает шить себе крестьянское платье и, примерив наряд, находит, что он очень к лицу ей. На рассвете следующего дня Лиза в крестьянском наряде выходит из дому и направляется в сторону Тугилова. В роще на нее с лаем бросается легавая собака, подоспевший молодой охотник отзывает пса и успокаивает девушку. Лиза прекрасно играет свою роль, молодой человек вызывается ее проводить и называет себя камердинером молодого Берестова, но Лиза распознает в нем самого Алексея и уличает его. Себя она выдает за дочь прилучинского кузнеца Акулину. Сметливая крестьянка очень нравится Алексею Берестову, он хочет увидеть ее опять и собирается посетить ее отца-кузнеца. Перспектива быть уличенной пугает Лизу, и она предлагает молодому человеку встретиться на следующий день на этом же самом месте. Вернувшись домой, Лиза почти раскаивается, что дала Берестову опрометчивое обещание, но боязнь того, что решительный молодой человек явится к кузнецу и там найдет его дочь Акулину, толстую и рябую девку, страшит еще больше. Воодушевлен новым знакомством и Алексей. Раньше назначенного времени приходит он на место свидания и с нетерпением ожидает Акулину, которая является в подавленном состоянии и пытается убедить Алексея, что знакомство следует прекратить. Но Алексей, очарованный крестьянкой, не хочет этого. Лиза берет с него слово, что он не будет разыскивать ее в деревне и добиваться других встреч с нею, кроме тех, что она сама назначит. Два месяца продолжаются их встречи, пока одно обстоятельство едва не разрушило этой идиллии. Выехав на верховую прогулку, Муромский встречает старого Берестова, охотящегося в этих местах. Сброшенный понесшей лошадью Муромский оказывается в доме Берестова. Отцы молодых людей расстались во взаимной симпатии и с обещанием Берестова посетить Муромских вместе с Алексеем. Узнав об этом, Лиза приходит в смятение, но вместе с Настей вырабатывает план, который, по ее мнению, должен спасти ее от разоблачения. Взяв с отца обещание ничему не удивляться, Лиза выходит к гостям густо набеленная и насурьмленная, нелепо причесанная и экствагантно одетая. Алексей не узнает в этой жеманной барышне простую и естественную Акулину. На другой день Лиза мчится на место свиданий. Ей не терпится узнать, какое впечатление произвела на Алексея прилучинская барышня. Но Алексей говорит, что барышня по сравнению с ней — урод уродом. Между тем знакомство стариков Берестова и Муромского перерастает в дружбу, и они решают поженить детей. Алексей встречает сообщение отца об этом с душевным содроганием. В душе его возникает романтическая мечта о женитьбе на простой крестьянке. Он едет к Муромским, чтобы решительно объясниться с ними. Войдя в дом, встречает он Лизавету Григорьевну и считает, что это его Акулина. Недоразумение разрешается ко всеобщему удовлетворению.

20. Поэтика А.С.Пушкина: драма («Борис Годунов», «Маленькие трагедии»).

Использованные материалы:

· Работа С.М. Бонди «Драматургия Пушкина» из книги Бонди С. М. О Пушкине: Статьи и исследования.

· Комментарии С.М. Бонди к 4-ому тому собрания сочинений А.С. Пушкина.

В Приложении к ответу даны дополнения к части про «Бориса Годунова».

Деятельность Пушкина-драматурга отчетливо делится на четыре этапа, причем в каждом этапе он резко меняет драматическую форму своих пьес; его драматургия эволюционирует. Эти четыре этапа следующие:

· первый (1821—1822) — незавершенные опыты декабристской драматургии (трагедия «Вадим» и комедия «Игрок»);

· второй (1825) — реалистическая трагедия «Борис Годунов»;

· третий (около 1830) — «Маленькие трагедии» и «Русалка», многими своими чертами примыкающая к «Маленьким трагедиям»,

· и четвертый (1830-е гг.) — незавершенные попытки создать социально-историческую трагедию в прозе на западноевропейском материале («Сцены из рыцарских времен» и др.).

Таким образом, только два средних этапа получили в творчестве Пушкина полное завершение («Борис Годунов» и «Маленькие трагедии»); что же касается до первого и последнего, то тут мы можем говорить лишь о замыслах.

В 1825 году был написан «Борис Годунов». Напечатан впервые только в 1831 г. На сцене при жизни Пушкина трагедия не могла быть поставлена по цензурным соображениям (впервые поставлена в 1870 г.). Резкое отличие его от ранней драматургии отмечает целый переворот, происшедший за это время в мировоззрении и творчестве Пушкина.

В 23 сценах «Бориса Годунова» выразительно и исторически верно показана эволюция настроений народа в изображаемую эпоху: сначала политическое равнодушие, инертность, затем разрастающееся в народное восстание. Пушкин размышляет о причинах неудач революционных восстаний, о решающей роли народа в судьбе революции, о царской власти и причинах ее силы и слабости, о социальных силах, движущих историю.

Первоначальный вариант концовки трагедии был другой: «Что ж вы молчите? — спрашивает Мосальский, — кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович! Народ: Да здравствует царь Димитрий Иванович». Позже, в 1830 г., готовя ее к печати, Пушкин внес в это место небольшое, но крайне значительное изменение: после выкрика Мосальского — «народ безмолвствует». Идейный смысл произведения не изменился, но это угрожающее безмолвие народа, заканчивающее пьесу, предсказывает в будущем новый подъем народного движения, новые мятежи.

Собственные выводы, собственное отношение Пушкин постарался самым усердным образом скрыть. Такова была его новая установка — полная объективность, «бесстрастие».

Бонди: В трагедии нет намеков на современность, как думают многие. Она была далека от требований офиц. идеологии, и именно поэтому была запрещена.

Карамзина Пушкин уважал, но не принимал его взглядов. Карамзин считал, что лишь законные самодержцы могут быть носителями государственного порядка. Борис узурпировал власть, убив последнего члена царской династии, и потому само провидение обрекло его на гибель. Пушкин же видел истоки трагедии Годунова в отношении народа к власти. Борис погиб потому, что от него отвернулся собственный народ.

Что главным героем пушкинской трагедии является не Борис Годунов и не Григорий Отрепьев, а народ, видно из всего содержания и построения трагедии. О народе все время говорят действующие лица пьесы.

На новом пути смелого, широкого реалистического творчества Пушкин нашел поддержку в творчестве Шекспира, которого он в это время усердно изучал. Пушкин увидел у Шекспира «вольное и широкое развитие характеров». У Шекспира Пушкин нашел изображение событий жизни без всякого схематизма, без рационализирования, искажающего живую подлинную психологическую или историческую реальность. От Шекспира Пушкин берет и совершенно естественное в этой системе совмещение в одной пьесе сцен трагических, серьезных — и комических, что невозможно было во французской трагедии с ее «придворными обычаями». Наконец, вслед за Шекспиром Пушкин окончательно отказывается от традиционных единств места и времени, от рифмованного попарно александрийского стиха, чуждого живой выразительности реалистического театра. Наряду с нерифмованным пятистопным ямбом, он вводит в драму прозаические реплики и целые сцены, написанные прозой.

Пушкин пустился в открытое море свободной драмы. Пушкинская драма отличается особым лаконизмом. + его герои не только действуют, но и говорят в каждом данном положении так, как они стали бы говорить в действительной жизни.

NB! «Борис Годунов» был задуман как трагедия политическая и историческая. Это не пьеса о Борисе Годунове как «трагическом герое» или о Григории Отрепьеве — это прежде всего драма, воспроизводящая исторические события. Никакой группировки событий вокруг героя трагедии, никакого насилия над историческим материалом Пушкин не хотел производить. Не надо драматизировать, театрализовать историю — она сама по себе достаточно драматична.

Этот особый характер драмы, где нет центрального героя, а есть развитие определенной исторической ситуации, около которой группируются все действующие лица — и главные и второстепенные, не был понят ни современной Пушкину критикой, ни Белинским. Исходя из заглавия пьесы, они видели в ней драму Бориса Годунова, царя-преступника, и упрекали Пушкина то в «ложной идее», положенной якобы им в основание драмы, то в «раздвоении интереса» между главным героем — Годуновым и Самозванцем. Отсюда же идут обвинения в несвязанности композиции, в разрозненности отдельных сцен, составляющих трагедию.

«Маленькие трагедии» (1830, написаны в Болдино)

После «БГ» Пушкин на ряд лет отказался от мысли писать большую пьесу. Зато в ближайшие же годы он задумывает ряд небольших драматических этюдов. «Маленькие трагедии» резко отличаются от «БГ» прежде всего размерами.

Пушкин написал четыре этюда, но до нас дошел список десяти заглавий, относящийся, по-видимому, к 1828 году и включающий три из написанных «Маленьких трагедий»: «Скупой», «Моцарт и Сальери», «Дон Жуан» (то есть «Каменный гость»). Вот список 1828 г. полностью: «Скупой — Ромул и Рем — Моцарт и Сальери — Дон-Жуан — Иисус — Беральд Савойский — Павел I — Влюбленный бес — Димитрий и Марина — Курбский». На экспериментальный, этюдный характер этих «Маленьких трагедий» указывают варианты заглавия, которые подбирал Пушкин для сборника этих пьес. Один из них – «Драматические изучения» (очевидно, перевод слова «etudes»). Можно думать, что Пушкин поставил перед собой задачу — дать углубленный анализ человеческих «страстей», понимая это слово не в духе французского классицизма, а в широком шекспировском смысле (важно, что Пушкин не даёт своих оценок!). Везде страсть облагорожена, поднята до трагической высоты. Такой же характер имеет и не входящий в список «Пир во время чумы».

Итак, сборник «Маленькие трагедии» состоит из 4-x произведений: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир во время чумы».

Для нового направления в творчестве Пушкина характерно обращение его к «мировым образам» — типам и мифам, живущим столетиями в мировой литературе, в творчестве различных авторов. Пушкин дает свой вариант образов Фауста, Дон Жуана, Скупого. С этим связано и появление в произведениях данного периода фантастического элемента, совершенно немыслимого в вещах предыдущего периода.

NB! «Маленькие трагедии» в литературном отношении знаменуют новый и важный этап в Пушкина. Не покидая основного реалистического подхода, теперь он переносит центр тяжести с воссоздания образов окружающей жизни и природы на углубление философской, психологической и социальной проблематики. Он создает произведения, полные глубоких внутренних конфликтов. Пушкин не дает какого-либо разрешения этих конфликтов, моральной оценки их; его задача как будто только в том, чтобы демонстрировать противоречивость любой избранной им исторической и социальной ситуации, психологического состояния, философского положения.

Таковы основные черты этого этапа пушкинской драматургии:

· лаконичная форма «Маленьких трагедий»,

· глубина и проникновенность психологического анализа,

· особого типа драма без напряженной интриги, без упорной борьбы героя с препятствиями, но полная страстей, показанных в их крайнем выражении, с блестящими поэтическими монологами;

· применение чисто театральных, зрелищных моментов, вовлечение музыки в драму.

«Скупой рыцарь»

Основная тема «Скупого рыцаря», как и всех «маленьких трагедий» — психологическая: анализ человеческой души, человеческих «страстей», аффектов. Скупость-страсть к собиранию, накоплению денег и болезненное нежелание истратить из них хоть один грош — показана Пушкиным и в ее разрушительном действии на психику человека, скупца, и в ее влиянии на семейные отношения, трагически искажаемые, извращаемые ею, и, наконец, как результат, продукт определенной социально-исторической эпохи.

Носителем этой страсти Пушкин, в отличие от всех своих предшественников и, в первую очередь, Шекспира и Мольера, сделал не представителя «третьего сословия», купца, буржуа, а барона, феодала, принадлежащего к господствующему классу, человека, для которого рыцарская «честь», самоуважение и требование уважения к себе стоят па первом месте. Чтобы подчеркнуть это, а также и то, что скупость барона является именно страстью, болезненным аффектом, а не сухим расчетом, Пушкин вводит в свою пьесу рядом с бароном еще одного ростовщика — еврея Соломона, для которого, наоборот, накопление денег, бессовестное ростовщичество является просто профессией, дающей возможность ему, представителю угнетенной тогда нации, жить и действовать в феодальном обществе.

Наедине с собой барон убеждает себя, что все его действия и все его чувства основываются не на страсти к деньгам, а на другой страсти, тоже губительной для окружающих — на непомерном властолюбии. Он убежден, что отказывает себе во всем необходимом, держит в нищете своего единственного сына, совершает преступления — все для того, чтобы сознавать свою громадную власть над миром. Но эта власть существует только в мечтах, в реальной жизни барон никак не осуществляет ее. Он не царь, не владыка денег, а раб их и поэтому он не всемогущ, как ему кажется. Его сын – первый его враг, так как он знает, что Альбер после его смерти разрушит дело всей его жизни, расточит, растратит все собранное им.

Альбер изображен в пьесе храбрым, сильным и добродушным молодым человеком. Он может отдать последнюю бутылку подаренного ему испанского вина больному кузнецу. Но скупость барона совершенно искажает и его характер. Альбер ненавидит отца, потому что тот держит его в нищете, не дает сыну возможности блистать на турнирах и на праздниках, заставляет унижаться перед ростовщиком. Он, не скрывая, ждет смерти отца, и, если предложение Соломона отравить барона вызывает в нем такую бурную реакцию, то именно потому, что Соломон высказал мысль, которую Альбер гнал от себя и которой боялся.

Страсть барона к деньгам, разрушающая все нормальные отношения его с людьми и даже с родным сыном, показана Пушкиным как явление, обусловленное исторически. Действие пьесы отнесено, видимо, к XVI в., к эпохе разложения феодализма, эпохе, когда буржуазия уже «сорвала с семейных отношений их трогательно-сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям». В эту эпоху и в России все более и более вырабатывались новые характеры буржуазного типа, воспитывалась жадность к приобретению и накоплению денег. В 30-х гг. лучшие писатели четко отметили это в своих произведениях (Гоголь в «Мертвых душах»).

Барон соединяет в себе резко противоречивые черты — низменной скупости, жадности к золоту и рыцарской чести, заставляющей его бросить перчатку родному сыну, обвинившему его во лжи в присутствии герцога.

«Моцарт и Сальери» (один из вариантов заглавия этой пьесы — «Зависть»). Главной темой трагедии является зависть, как страсть, способная довести охваченного ею человека до страшного преступления. В основу сюжета Пушкин положил широко распространенные в то время слухи, будто знаменитый венский композитор Сальери отравил из зависти гениального Моцарта. Моцарт умер в 1791 г., в тридцатипятилетнем возрасте, и был уверен, что его отравили. Сальери дожил до глубокой старости, последние годы страдал душевным расстройством и не раз каялся, что отравил Моцарта. Несмотря на то, что тогда же некоторые знакомые обоих композиторов, а позже историки музыки и биографы Моцарта отрицали возможность этого преступления, вопрос до сих пор все же остается не решенным окончательно. Пушкин считал факт отравления Моцарта его другом Сальери установленным и психологически вполне вероятным.

Пушкин рисует зависть, как страсть, охватившую человека, который привык ко всеобщему уважению и сам считает себя благородным. Сальери не хочет признаться себе в низменных мотивах своего чувства и так же, как барон в трагедии «Скупой рыцарь», старается замаскировать его другими, более высокими и благородными переживаниями. Он уверяет себя, что его ненависть к Моцарту вызвана тем, что этот гениальный композитор несерьезным, легкомысленным отношением к ис-ву оскорбляет это ис-во. Свое желание убить Моцарта он рассматривает как долг перед искусством. Только в своем монологе в конце первой сцены Сальери нечаянно, сам того не замечая, высказывает подлинную причину своей ненависти к Моцарту — грубую, материальную профессиональную зависть. Но после убийства Сальери начинает прозверать истину.

Моцарт прав, «гений и злодейство две вещи несовместные», следовательно он, Сальери, не гений, а просто низкий завистник.

В образе Моцарта Пушкин открывает зрителю сложность и глубину другого рода. Пушкин показывает удивительный контраст между крайней доверчивостью, дружелюбием Моцарта по отношению к Сальери в обыденной жизни и гениальной проницательностью, чуткостью и верной оценкой ситуации — в его творчестве. И в то же время в глубине души, не сознавая этого, он прекрасно чувствует, что Сальери его злейший враг, что ему грозит от него гибель и что гибель эта неминуема. Вот почему он уже три недели как пишет «Реквием» (для себя, как он думает), он считает «черного человека», заказавшего ему эту музыку, посланцем смерти, боится его и видит его даже рядом с собой и Сальери. Этим же чувством полно последнее созданное им произведение.

В «Моцарте и Сальери» в роли чисто театрального художественного средства выступает музыка. Здесь музыка, усиливая его «поэтическое» и эмоциональное впечатление произведения, все же только сопутствует тексту песен.

«Каменный гость»

Подобно другим «маленьким трагедиям», «Каменный гость» посвящен анализу страсти; здесь это — любовная страсть, судьба человека, сделавшего удовлетворение любовной страсти главным содержанием своей жизни. Образ Дон Гуана у Пушкина не похож на его предшественников в мировой литературе. Дон Гуан в «Каменном госте» показан, как искренний, беззаветно увлекающийся, решительный, смелый и к тому же поэтически одаренный человек (он автор слов песни, которую поет Лаура). Его отношение к женщинам — не отношениe холодного развратника, профессионального обольстителя, а всегда искреннее, горячее увлечение. Мы узнаем в пьесе об отношении его к трем женщинам — Инезе, Лауре и Доне Анне, и везде это отношение человечное, далекое от холодного цинизма мольеровского Дон Жуана. Дона Анна — последняя и настоящая любовь Дон Гуана. Увлекшись ею с первого взгляда, он в конце концов убеждается, что это глубокое чувство. Пушкин не дает нам повода сомневаться в искренности слов Дон Гуапа, раскаивающегося в своем прошлом перед лицом этой подлинной и горячей любви.

Образ ожившей статуи, перешедший в драму Пушкина из легенды, трактован им по-своему. В нем нет и следа религиозно-морального содержания. У Пушкина статуя — это неумолимая, непреклонная «судьба», которая губит Дон Гуана в момент, когда он близок к счастью. Как бы ни «переродился» Дон Гуан под влиянием любви к Доне Анне, — прошлое невозможно уничтожить, оно несокрушимо, как каменная статуя, и в час, когда счастье кажется наконец достигнутым, — это прошлое оживает и становится между Дон Гуаном и его счастьем.

«Каменный гость» — драма, произведение, написанное для театра; впечатление от него должно создаваться не путем возникновения в воображении читателя определенных образов, а непосредственным восприятием зрением и слухом созданных образов. Поэтому Пушкин и не стремился поэтическими средствами создавать убедительную картину ожившей статуи командора, а ограничился лишь «ремарками», которые сами по себе не дают почти никакого художественного образа. Образ же этот, столь же убедительный и вызывающий такой же ужас, должен быть создан на основе этих ремарок (и всего контекста) театром.

«Пир во время чумы»

Если в «Скупом рыцаре» Пушкин для создания собственного, оригинального произведения остановился на традиционном образе скупца, если в «Каменном госте» он также воспользовался традиционным литературным сюжетом, то в «Пире во время чумы» Пушкин пошел еще дальше. Из чужого большого произведения он перевел один отрывок, добавил от себя две вставных песни, — и получилось новое, совершенно самостоятельное произведение, с новым идейным смыслом и значительно превосходящее в художественном отношении свой источник. Им была драматическая поэма английского поэта Джона Вильсона «Город чумы».

В этой поэме изображается лондонская чума 1666 г. Действие происходит то на пристани, то на площади, переполненной обезумевшей от ужаса толпой, то на улице, где буйная молодежь пирует, стараясь отвлечься от мысли о неминуемой смерти, то в домах зачумленных, то в церкви, то на кладбище, где разыгрываются раздирающие сцены последнего расставания с телами умерших. Среди множества персонажей пьесы, в большей или меньшей степени побежденных страхом перед чумой или бессильно бунтующих против неминуемой судьбы, выделяются двое: священник и Магдалена, носители главной идеи Вильсона. Полные веры в бога и смирения, они религиозным чувством преодолели страх смерти и самоотверженно служат людям, а если умирают (как Магдалена), — то смерть их спокойна и даже радостна.

Тема зачумленного города была особенно близка Пушкину осенью 1830 г., когда в нескольких губерниях свирепствовала холера, когда он, живя в деревне, в Болдине, не мог пробиться в зараженную холерой и оцепленную карантинами Москву, где в это время находилась его невеста. Религиозная идея драматической поэмы Вильсона была глубоко чужда Пушкину, но он сумел выбрать из этой пьесы небольшой фрагмент, который с очень небольшими изменениями оказался в состоянии выразить собственные мысли Пушкина.

Пушкин изображает в «Пире во время чумы», как и в остальных «маленьких трагедиях», человеческую душу в ее крайнем напряжении. Здесь причиной этого напряжения является неминуемая гибель от чумы, страх смерти. В пьесе показаны три пути преодоления этого страха смерти. Первый — религиозный путь — воплощен в образе священника, явившегося на «безбожный» пир, чтобы уговорить пирующих разойтись по домам и вернуться к вере в бога и смирению перед его неисповедимой волей. Второй путь избрали пирующие: они стараются забыться в вине, в любви, в веселых шутках, заглушить в себе страх, вовсе отвлечься от мыслей о смерти. По третьему пути идет председатель пира — Вальсингам. Его чувства полностью выражены в пропетой им песне (сочиненной целиком самим Пушкиным). Он не хочет отворачиваться от опасности. Он смотрит ей прямо в глаза — и побеждает страх перед гибелью силою человеческого духа. Он создает гимн в честь чумы, потому что чума и связанное с ней сознание неотвратимости смерти дает возможность смелому человеку измерить глубину своего духа, показать свою несокрушимую человеческую силу. В этой борьбе со смертельной опасностью (в бою, на краю бездны, в разъяренном океане и т. д.) он испытывает упоение. В пьесе эта позиция председателя подвергается тяжелым испытаниям. Священник старается растравить его душевные раны напоминанием о матери и любимой жене, которые недавно умерли от чумы. Председатель на минуту падает духом, он говорит о «сознанье беззаконья своего», начинает каяться в своем безбожии. Однако, когда священник, ободренный успехом, готов уже увести его с «безбожного пира», Вальсингам находит силы сбросить с себя петлю, влекущую его в лоно религиозного, церковного мировоззрения. Священник уходит; «председатель остается, погруженный в глубокую задумчивость». Этой ремарки у Вильсона нет, она принадлежит Пушкину, заключающему ею свою пьесу.

Кратикие содержания:

Борис Годунов ( 1825)

20 февраля 1598 г. Уже месяц, как Борис Годунов затворился вместе со своей сестрой в монастыре, покинув «все мирское» и отказываясь принять московский престол. Народ объясняет отказ Годунова венчаться на царство в нужном для Бориса духе: «Его страшит сияние престола». Игру Годунова прекрасно понимает «лукавый царедворец» боярин Шуйский, прозорливо угадывая дальнейшее развитие событий:

Народ ещё повоет да поплачет,
Борис ещё поморщится немного, <…>
И наконец по милости своей
Принять венец смиренно согласится...

Иначе «понапрасну лилася кровь царевича-младенца», в смерти которого Шуйский напрямую обвиняет Бориса.

События развиваются так, как предсказывал Шуйский. Народ, «что волны, рядом ряд», падает на колени и с «воем» и «плачем» умоляет Бориса стать царём. Борис колеблется, затем, прерывая своё монастырское затворничество, принимает «власть Великую (как он говорит в своей тронной речи) со страхом и смиреньем».

Прошло четыре года. Ночь. В келье Чудова монастыря отец Пимен готовится завершить летопись «последним сказанием». Пробуждается молодой инок Григорий, спавший тут же, в келье Пимена. Он сетует на монашескую жизнь, которую ему приходится вести с отроческих лет, и завидует весёлой «младости» Пимена:

Ты рать Литвы при Шуйском отражал,
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Счастлив!

Увещевая молодого монаха («Я долго жил и многим насладился; / Но с той поры лишь ведаю блаженство, / Как в монастырь Господь меня привёл»), Пимен приводит в пример царей Иоанна и Феодора, искавших успокоение «в подобии монашеских трудов». Григорий расспрашивает Пимена о смерти Димитрия-царевича, ровесника молодого инока, — в то время Пимен был на послушании в Угличе, где Бог его и привёл видеть «злое дело», «кровавый грех». Как «страшное, невиданное горе» воспринимает старик избрание цареубийцы на престол. «Сей повестью печальной» он собирается завершить свою летопись и передать дальнейшее её ведение Григорию.

Григорий бежит из монастыря, объявив, что будет «царём на Москве». Об этом докладывает игумен Чудова монастыря патриарху.

Патриарх отдаёт приказ поймать беглеца и сослать его в Соловецкий монастырь на вечное поселение.

Царские палаты. Входит царь после «любимой беседы» с колдуном. Он угрюм. Шестой год он царствует «спокойно», но обладание московским престолом не сделало его счастливым. А ведь помыслы и деяния Годунова были высоки:

Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить, <…>
Я отворил им житницы, я злато
Рассыпал им <…>
Я выстроил им новые жилища...

Тем сильнее постигшее его разочарование: «Ни власть, ни жизнь меня не веселят <…>, Мне счастья нет». И все же источник тяжёлого душевного кризиса царя кроется не только в осознании им бесплодности всех его трудов, но и в муках нечистой совести («Да, жалок тот, в ком совесть нечиста»).

Корчма на литовской границе. Григорий Отрепьев, одетый в мирское платье, сидит за столом с бродягами-чернецами Мисаилом и Варламом. Он выведывает у хозяйки дорогу на Литву. Входят приставы. Они ищут Отрепьева, в руках у них царский указ с его приметами. Григорий вызывается прочесть указ и, читая его, подменяет свои приметы приметами Мисаила. Когда обман раскрывается, он ловко ускользает из рук растерявшейся стражи.

Дом Василия Шуйского. Среди гостей Шуйского Афанасий Пушкин. У него новость из Кракова от племянника Гаврилы Пушкина, которой он после ухода гостей делится с хозяином: при дворе польского короля появился Димитрий, «державный отрок, По манию Бориса убиенный...». Димитрий «умён, приветлив, ловок, по нраву всем», король его приблизил к себе и, «говорят, помогу обещал». Для Шуйского эта новость «весть важная! и если до народа Она дойдёт, то быть грозе великой».

Царские палаты. Борис узнает от Шуйского о самозванце, появившемся в Кракове, и «что король и паны за него». Услышав, что самозванец выдаёт себя за царевича Димитрия, Годунов начинает в волнении расспрашивать Шуйского, исследовавшего это дело в Угличе тринадцать лет назад. Успокаивая Бориса, Шуйский подтверждает, что видел убитого царевича, но между прочим упоминает и о нетленности его тела — три дня труп Димитрия Шуйский «в соборе посещал <…>, Но детский лик царевича был ясен, / И свеж, и тих, как будто усыплённый».

Краков. В доме Вишневецкого Григорий (теперь он — Самозванец) обольщает своих будущих сторонников, обещая каждому из них то, что тот ждёт от Самозванца: иезуиту Черниковскому даёт обещание подчинить Русь Ватикану, беглым казакам сулит вольность, опальным слугам Бориса — возмездие.

В замке воеводы Мнишка в Самборе, где Самозванец останавливается на три дня, он попадает «в сети» его прелестной дочери Марины. Влюбившись, он признается ей в самозванстве, так как не желает «делиться с мертвецом любовницей». Но Марина не нуждается в любви беглого монаха, все её помыслы направлены к московскому трону. Оценив «дерзостный обман» Самозванца, она оскорбляет его до тех пор, пока в нем не просыпается чувство собственного достоинства и он не даёт ей гордую отповедь, называя себя Димитрием.

16 октября 1604 г. Самозванец с полками приближается к литовской границе. Его терзает мысль, что он врагов «позвал на Русь», но тут же находит себе оправдание: «Но пусть мой грех падёт не на меня — А на тебя, Борис-цареубийца!»

На заседании царской думы речь идёт о том, что Самозванец уже осадил Чернигов. Царь отдаёт Щелкалову приказ разослать «во все концы указы к воеводам», чтобы «людей <…> на службу высылали». Но самое опасное — слух о Самозванце вызвал «тревогу и сомненье», «на площадях мятежный бродит шёпот». Шуйский вызывается самолично успокоить народ, раскрыв «злой обман бродяги».

21 декабря 1604 г. войско Самозванца одерживает победу над русским войском под Новгород-Северским.

Площадь перед собором в Москве. В соборе только что закончилась обедня, где была провозглашена анафема Григорию, а теперь поют «вечную память» царевичу Димитрию. На площади толпится народ, у собора сидит юродивый Николка. Мальчишки его дразнят и отбирают копеечку. Из собора выходит царь. К нему обращается Николка со словами: «Николку маленькие дети обижают <…> Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича». А потом, в ответ на просьбу царя молиться за него, бросает ему вслед: «Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода — Богородица не велит».

У Севска войско Лжедимитрия «начисто» разбито, но катастрофический разгром отнюдь не ввергает Самозванца в отчаянье. «Хранит его, конечно, провиденье», — подытоживает соратник Самозванца Гаврила Пушкин.

Но эта победа русских войск «тщетная». «Он вновь собрал рассеянное войско, — говорит Борис Басманову, — И нам со стен Путивля угрожает». Недовольный боярами, Борис хочет воеводой поставить неродовитого, но умного и талантливого Басманова. Но через несколько минут после разговора с Басмановым царь «занемог», «На троне он сидел и вдруг упал — / Кровь хлынула из уст и из ушей».

Умирающий Борис просит его оставить наедине с царевичем. Горячо любя сына и благословляя его на царствование, Борис стремится всю полноту ответственности за содеянное взять на себя: «Ты царствовать теперь по праву станешь. Я, я за все один отвечу Богу...»

После напутствия царя сыну входят патриарх, бояре, царица с царевной. Годунов берет крестную клятву с Басманова и бояр служить Феодору «усердием и правдой», после чего над умирающим совершается обряд пострижения.

Ставка. Басманов, высоко вознесённый Феодором (он «начальствует над войском»), беседует с Гаврилой Пушкиным. Тот предлагает Басманову от имени Димитрия «дружбу» и «первый сан по нем в Московском царстве», если воевода подаст «пример благоразумный Димитрия царём провозгласить». Мысль о возможном предательстве ужасает Басманова, и тем не менее он начинает колебаться после слов Пушкина: «Но знаешь ли, чем мы сильны, Басманов? Не войском, нет, не польскою помогой, А мнением; да! мнением народным».

Москва. Пушкин на Лобном месте обращается к «московским гражданам» от царевича Димитрия, которому «Россия покорилась», и «Басманов сам с раскаяньем усердным Свои полки привёл ему к присяге». Он призывает народ целовать крест «законному владыке», бить «челом отцу и государю». После него на амвон поднимается мужик, бросая в толпу клич: «Народ, народ! в Кремль! в царские палаты! / Ступай! вязать Борисова щенка!» Народ, поддерживая клич, «несётся толпою» со словами: «Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий! / Да гибнет род Бориса Годунова!»

Кремль. Дом Бориса взят под стражу. У окна дети Бориса — Феодор и Ксения. Из толпы слышатся реплики, в которых сквозит жалость к детям царя: «бедные дети, что пташки в клетке», «отец был злодей, а детки невинны». Тем сильнее нравственное потрясение людей, когда после шума, драки, женского визга в доме на крыльце появляется боярин Мосальский с сообщением: «Народ! Мария Годунова и сын её Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мёртвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович! Народ безмолвствует».

МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ (1830 г.)

Поиск по сайту: