Русские сказки: жанровые разновидности и поэтика

Классификация сказок дается с опорой на исследования финской школы и в частности А. Аарне, который разделил сказки на три типа - о животных, собственно сказки (волшебные) и анекдоты. Позже анекдоты заменили на социально-бытовые сказки.
Доп. материалы: Пропп «Морфология сказки», «Исторические корни волшебной сказки».

После каждого из трех видов сказок дается одно краткое содержание сказки.

1) Сказки о животных

Сказки о животных зародились в глубокой древности. В них отражались попытки человека постичь законы животного мира с опорой на жизненный опыт. Пропп в предисловии к сборнику сказок Афанасьева делит сказки о животных на 1) сказки о диких («Волк и прорубь») 2) о диких и домашних («Жил-был пес») 3) о человеке и диких («Мужик и медведь») 4) о домашних («О козе лупленой») 5) о птицах и рыбах («Лиса и журавль») 6) сказки о прочих животных и растениях («Колобок»). Важнейшие черты: анимизм, антропоморфизм, тотемизм. В изображении животных намечено стремление к типизации: лиса всегда серая, заяц трусливый и т.д. – все это результат антропоморфизма в объяснении природы. Основная цель сказок о животных – объяснительная и воспитательная. В них может объясняться, почему домашние животные одомашнены или почему заяц меняет шкурку. С другой стороны в сказках часты нравоучения («Волк и семеро козлят»). Существуют и т.н. аллегорические сатирические сказки («Лиса и тетерев», в которой прежде чем съесть тетерева, лиса заставляет его исповедоваться). В сказках о животных важна условность, а не фантастика. В них нет волшебства – в противном случае они переходят в разряд волшебных. Важнейшей композиционной чертой СОЖ является нанизывание эпизодов в них – все встречи и действия повторяются многократно – эти сказки комулятивны, т.е. имеют цепочную структуру («Колобок», «Теремок»). Сильнее, чем в волшебной сказке выражены диалоги – различные песенки, присказки ит.д.

Сказка про животных «Лиса и журавль»:

2) Волшебные сказки

Лучше всего о поэтике и структуре данного вида сказок написал Пропп в «морфологии волшебной сказки». «М.С» является наиболее известным и одним из первых трудов Проппа (1928). В "М. с." В.Я.Пропп отказывается от исторического подхода к материалу, избирая объектом анализа структуру волшебной сказки. Пропп показал, что все волшебные сказки строятся по общей модели. Эта модель конструируется из динамических единиц - функций, порядок которых в сказке неизменен. Каждая функция состоит из постоянного и переменных членов: постоянным является действие, переменными - субъект действия, объект, на который действие направлено, обстоятельства действия и пр. Все сказки, по Проппу, описывают обряд инициации.

В «Морфологии волшебной сказки» В. Я. Пропп использовал метод структурного анализа.В этой книге В. Я. Пропп временно отказался от исторического подхода к материалу, избирав объектом анализа структуру волшебной сказки.

Однако В. Я. Пропп не был принципиальным противником эволюционного исторического подхода. Он подчеркивал только, что описательное структурное изучение должно предшествовать изучению истории, т.е. эволюции сказок. До него в российской фольклористике господствовало изучение генезиса сказки, опирающееся на элементы мифологической и исторической теории

Есть, таким образом, пределы, за которыми сказки уже теряют свои качества как сказки. Пропп называет эти границы закономерностью в композиции сказок. Именно эта закономерность в композиции является главным признаком, по которому выделяется волшебная сказка.

Функции — это как бы аспекты и свойства волшебной сказки. Это, например, поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия.

Пропп утверждает, что сказку надо изучать именно по функциям.

всего 31. Они образуют основные составные части волшебных сказок и не меняются от того, кем и как сделан определенный поступок в ходе повествования.

Исходя из этого факта, можно сказать, что все волшебные сказки в известном смысле однотипны по строению. Эта однотипность в композиции является существенным признаком, по которому волшебная сказка выделяется из других сказочных жанров.

Пропп видит в народных сказках напоминание о тотемических ритуалах инициации. Сказка описывает систему обрядов не какой-либо определённой стадии культуры, но ее сценарий инициации выражает внеисторическое архетипическое поведение психики. В сказках нет точного напоминания о какой-либо культуре: здесь смешиваются и сталкиваются друг с другом различные исторические циклы и культурные стили. Здесь сохранились только образцы поведения, которые могли существовать во многих культурных циклах и в разные исторические моменты.

Типологическое соответствие между волшебной сказкой и обрядом инициации, установленное Проппом в книге 1946 года, в середине 70-х годов еще только начнет развиваться в исследованиях по сопоставлению фольклорных нарративов и обрядов "перехода".

ЕСЛИ КОРОТКО: есть герой – Иванушка-дурачок- он должен стать нормальным членом общества с домой, женой и тд. Для этого он отправляется в противоположный мир, чтобы это все добыть. Ему могут выдать помощника – волка, например. И вот герой должен пройти испытания, всегда 3 раза, бывает, что на 3-ий раз он косячит (Иван-царевич сжег шкуру лягушки, поэтому пойдет ее искать и все затянется; тут не было пути и спытаний как таковых, но условия, которые он должен был вытерпеть – подождать 3 дня- были), или же после испытаний все, конец, все ок.

Пропп «Морфология сказки», функции действующих лиц:

Данный ниже ряд функций представляет собой морфологическую основу волшебных сказок вообще.

Сказка обычно начинается с некоторой исходной ситуации. Перечисляются члены семьи, или будущий герой (напр., солдат) просто вводится путем приведения его имени или упоминания его положения. Хотя эта ситуация не является функцией, она все же представляет собою важный морфологический элемент. Виды сказочных начал смогут быть рассмотрены лишь к концу работы. Мы определяем этот элемент, как исходную ситуацию.

Вслед за начальной ситуацией следуют функции:

1. Один из членов семьи отлучается из дома. 2. К герою обращаются с запретом. 3. Запрет нарушается. 4. Вредитель пытается произвести разведку. 5. Вредителю даются сведения о его жертве. (Опр. — выдач)6. Вредитель пытается обмануть свою жертву, чтобы овладеть ею или ее имуществом. 7. Жертва поддается обману и тем невольно помогает врагу. 8. Вредитель наносит одному из членов семьи вред или ущерб. 8-а. Одному из членов семьи чего либо не хватает, ему хочется иметь что либо. 9. Беда или недостача сообщается, к герою обращаются с просьбой или приказанием, отсылают или отпускают его. 10. Искатель соглашается или решается на противодействие. 11. Герой покидает дом. 12. Герой испытывается, выспрашивается, подвергается нападению и пр., чем подготовляется получение им волшебного средства или помощника. 13. Герой реагирует на действия будущего дарителя. 14. В распоряжение героя попадает волшебное средство. 15. Герой переносится, доставляется или приводится к месту нахождения предмета поисков. 16. Герой и вредитель вступают в непосредственную борьбу. 17. Героя метят. 18. Вредитель побеждается. 19. Начальная беда или недостача ликвидируется. 20. Герой возвращается. 21. Герой подвергается преследованию. 22. Герой спасается от преследования. 23. Герой неузнанным прибывает домой или в другую страну. 24. Ложный герой предъявляет необоснованные притязания. 25. Герою предлагается трудная задача. 26. Задача решается. 27. Героя узнают. 28. Ложный герой или вредитель изобличается. 29. Герою дается новый облик. 30. Вредитель наказывается. 31. Герой вступает в брак и воцаряется.

Волшебная сказка «Аленький цветочек»:

Собирается богатый купец по делам торговым в тридевятое царство, в тридесятое государство. Перед отъездом спрашивает он трёх своих дочерей, какие гостинцы им привезти. Старшая попросила золотой венец, средняя зеркало из хрусталя, а младшая — самая любимая — аленький цветочек, краше которого нет во всём белом свете.

Ездит купец по странам заморским, покупает-продаёт товары. Отыскал гостинцы для старших дочерей, а для младшей найти никак не может. Видит он много цветочков аленьких, но никто не может поручиться, что краше этого цветочка нет во всём свете.

Едет купец домой, и нападают на его караван разбойники. Бросил купец свои товары и побежал в дремучий лес. Бродит купец по лесу и вдруг видит чертог в серебре, золоте, каменьях самоцветных. Зашёл он во внутрь, а там убранство везде царское, а нет никого. Только подумал купец о еде, как появился пред ним стол убранный-разубранный. Хочет купец поблагодарить хозяина за хлеб-соль, да некого.

Отдохнул купец, выспался, решил по саду прогуляться. А в том саду цветут цветы распрекрасные, летают птицы невиданные и песни поют райские. Вдруг видит купец цветочек аленький, красоты невиданной. Сорвал купец цветочек, в тот же миг блеснула молния, ударил гром, и появился перед купцом зверь не зверь, человек не человек, чудище страшное и мохнатое. Заревело чудище на купца. Как же он отблагодарил за гостеприимство, сорвал цветочек его аленький, единственную утеху в жизни его! Упал на колени купец, стал прощения просить, не хотел он неблагодарным быть, хотел любимой дочери гостинец привезти. Отпустил чудище купца, но с условием, что пришлёт купец заместо себя одну из своих дочерей. Будет жить девушка в чести и приволье, а не захочет никто, так пусть сам воротится. Дало чудище купцу перстень: кто на правый мизинец наденет его, в одно мгновение очутится там, где пожелает.

Надел купец перстень и очутился дома, а в ворота въезжали караваны с товарами. Рассказал купец дочерям своим о чудище. Отказались старшие дочери выручать отца, только младшая, любимая, согласилась. Взяла она цветочек аленький, надела на мизинец перстень и очутилась во дворце чудища.

Гуляет девица по дворцовым палатам, саду зелёному, надивиться не может на чудо чудное. А на стенках надписи появляются огненные — это чудище так с девицей разговаривает.

Так и живёт девица во дворце, каждый день наряды примеряет новые, такие, что цены им нет, каждый день угощенья отменные и веселья разные, а чаще всего она с хозяином разговаривает. Пишет он на стене надписи огненные.

Захотелось девице голос хозяина услышать. Стала она его молить, просить, чтоб поговорил он с ней. Не соглашался чудище, боялся испугать девицу голосом своим страшным, но умолила его девица. Испугалась поначалу девица голоса страшного, зычного, но послушала слова его ласковые, речи разумные, и стало у неё светло на сердце. Так и беседуют они целый день.

Захотелось вскоре увидеть своего хозяина девице. Долго не соглашался чудище показаться, все боялся, что испугается она его противного, безобразного. Уговорила всё-таки девица. Показался ей зверь лесной. Как увидела его красавица, закричала от страха истошным голосом, в обморок упала. Но совладала она со страхом своим, и стали они проводить время вместе.

Привиделось во сне девице, что нездоров батюшка её. Попросила она у чудища позволения навестить дом родной. Отпустил её зверь лесной домой, но предупредил, что если не воротится она через три дня и три ночи, умрёт он тоски смертной, так как любит её больше чем самого себя.

Поклялась девица, что воротится через три дня и три ночи, надела перстень золотой на мизинец и очутилась в доме родном. Нездоров был отец её, тосковал по дочери любимой. Рассказала девица, как живётся ей во дворце у чудища, обрадовался купец за дочь свою, а сёстрам ее завидно стало.

Подошло время воротиться девице к чудищу. Уговаривают ее сестры остаться, не подаётся девица на уговоры, не может она предать зверя лесного. Похвалил ее отец за речи такие, а сестры от зависти все часы в доме переставили на час назад.

Подошёл час настоящий, щемит сердце у девицы, смотрит она на часы, а рано ещё воротиться. Не выдержала она, надела перстень на мизинец и очутилась во дворце чудища. Не встречает её чудище. Ходит она по дворцу, зовёт хозяина — нет ответа. А в саду и птицы не поют, и фонтаны не бьют. А на пригорке, где растёт цветочек аленький, лежит зверь лесной бездыханный. Подбежала к нему девица, обняла его голову безобразную, противную и закричит истошным голосом: «Ты встань, пробудись, мой сердечный друг, я люблю тебя как жениха желанного!».

Затряслась земля, заблестели молнии, ударил гром и упала девица в обморок. Когда очнулась, видит она себя в палате беломраморной на престоле, вокруг свита на коленях и отец с сёстрами. А рядом с ней принц сидит, красавец писанный.

«Полюбила, ты меня в образе чудища, так полюби же теперь в образе человеческом. Злая колдунья прогневалась на родителя моего, короля могучего, похитила меня и обратила в чудище. Наложила проклятие, что быть мне чудищем, пока не полюбит меня девица в образе страшном. Ты одна полюбила меня, за мою душу добрую, так будь же женой моей.»

Поклонилась свита, и дал купец благословение дочери на законный брак.

3) Социально бытовые сказки.

Б.С. не возникает из литературной новеллы, а сама создала её, т.к. исторически её предшествовала. Б.С. характеризуется тем, что показывает «алогизм обычного», вскрывает внутреннюю ложь, относятся многочисл. сказки о супругах, их верности и неверности, о женитьбе героев, о ленивых хозяевах. Особое пристрастие эти сказка питают к любовной тематике. Так же, к типичным новелл. сказкам стоит отнести сказки об одураченном барине, о богатом хозяине, о нанятом работнике, о барыне, обманутой хитрым работником. Третья основная тема бытовых сказок – тема осуждения духовенства. Поэтика и стиль бытовых сказок – сниженные. Сказка-новелла рассчитана на непрерывность и единство восприятия. «Гость Терентий», «Злая жена» (в яме).

Во многих типах социально-бытовых сказок важную роль играет солдат. Это бывалый солдат, который умеет и мастерить, и рассказывать сказку, и перехитрить, когда надо. Образ его важен тем, что солдат часто как бы выносит приговор в спорах, дает оценку поведению людей, обличает пороки, потешается над суевериями ("каша/суп из топора").

Социально-бытовая сказка «Каша из топора» (адаптированный вариант):

Старый солдат шёл на побывку. Притомился в пути, есть хочется. Дошёл до деревни, постучал в крайнюю избу:

- Пустите отдохнуть дорожного человека! Дверь отворила старуха.

- Заходи, служивый.

- А нет ли у тебя, хозяюшка, перекусить чего?

У старухи всего вдоволь, а солдата поскупилась накормить, прикинулась сиротой.

- Ох, добрый человек, и сама сегодня ещё ничего не ела: нечего.

- Ну, нет так нет,- солдат говорит. Тут он приметил под лавкой топор.

- Коли нет ничего иного, можно сварить кашу и из топора.

Хозяйка руками всплеснула:

- Как так из топора кашу сварить?

- А вот как, дай-ка котёл.

Старуха принесла котёл, солдат вымыл топор, опустил в котёл, налил воды и поставил на огонь.

Старуха на солдата глядит, глаз не сводит.

Достал солдат ложку, помешивает варево. Попробовал.

- Ну, как? - спрашивает старуха.

- Скоро будет готова,- солдат отвечает,- жаль вот только, что посолить нечем.

- Соль-то у меня есть, посоли.

Солдат посолил, снова попробовал.

- Хороша! Ежели бы сюда да горсточку крупы! Старуха засуетилась, принесла откуда-то мешочек крупы.

- Бери, заправь как надобно. Заправил варево крупой. Варил, варил, помешивал, попробовал. Глядит старуха на солдата во все глаза, оторваться не может.

- Ох, и каша хороша! - облизнулся солдат.- Как бы сюда да чуток масла - было б и вовсе объеденье.

Нашлось у старухи и масло.

Сдобрили кашу.

- Ну, старуха, теперь подавай хлеба да принимайся за ложку: станем кашу есть!

- Вот уж не думала, что из топора эдакую добрую кашу можно сварить, - дивится старуха.

Поели вдвоем кашу. Старуха спрашивает:

- Служивый! Когда ж топор будем есть?

- Да, вишь, он не уварился,- отвечал солдат,- где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю!

Тотчас припрятал топор в ранец, распростился с хозяйкою и пошёл в иную деревню.

Вот так-то солдат и каши поел и топор унёс!

Поиск по сайту: