Журнал «Наш современник» и его место в литературном процессе 1970-80х годов

В Советском Союзе в 70-е – начале 80-х гг. созревали не окончательно загубленные плоды 60-х. Общественный застой не стал художественным застоем. Литература в целом окрепла, появилось много достойных произведений, и отношение к ним властей стало мягче или гибче. Писателей-диссидентов не рекламировали критикой, а сажали и высылали из страны. Шумное исключение было одно – шельмование Солженицына перед его высылкой в 1974 г., напомнившее о худших сталинских временах. Лауреатами премий становились представители замечательной военной и "деревенской" прозы, поэты-публицисты, которые были хрущевскими мальчиками для битья.

Предшественником журнала «Наш современник» был альманах «Год …», вы­ходивший в 1933—1937 и 1949—1955 от 1 до 4 раз в год, под ежегодно меняющимся названием: от «Год XVI» (1933) до «Год XXXVIII» (1955) (от­счёт лет — от Октябрьской революции). С 1956 альманах выходил под названием «Наш современник» 4-6 раз в год. С 1964 это ежемесячный журнал. Первоначально это был орган СП СССР, с 1958 — СП РСФСР.

С 1970—1980-х годов публикуются произведения Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Белова, И. Ерёмина, С. Залыгина, В. Лихоносова, Е. Носова, В. Распутина, В. Солоухина, В. Шукшина, Ю. Бондарева, Вал. Сорокина, Ю. Казакова, О. Куваева, В. Чивилихина, критики: Лобанов, Кожинов, Чалмаев, Селезнев, Петелин,Ганичев..

В журнале существуют разделы: «Проза», «Поэзия», «Очерк и публицистика», «Критика», «Память», публикуются письма читателей.

Редакторы по годам: 1956—1958 — Виктор Васильевич Полторацкий (член редколлегии до 1973) - >1958—1968 — Борис Михайлович Зубавин - >1969—1989 — Сергей Васильевич Викулов - >с 1989 года — Станислав Юрьевич Куняев/

«Наш современник» противопоставлял себя «Новому миру» в 1970-80е года. Близки к «НС» были «Москва» (главред Алексеев), «Молодая гвардия» (Иванов). Их целью было: русская национальная самоидентификация. В 1970-80 года «НС» был настолько же популярен и важен, как «Новый мир» в 1960е. Несмотря на совершенно разные высказывания, «НС» формирует в 70х годах мощную ауру неофициозного художественного слова. Оба журнала были в эпицентре литературной жизни и оба стали объектами резкой критики как со стороны литературных оппонентов, так и в официальной партийной периодике. «Новый мир» считал, что социалистическая революция и ленинизм – это славная предыстория нашего будущего прогресса, марксизм и атеизм – две главные основы. Этого не принимал «НС». Они считали, что советские десятилетия вообще не способствовали национальной самоидентификации. Для них литература - воплощение национального русского самосознания, поэтому они старались реабилитировать русскую национальную мысль. В «НС» печаталась деревенская проза: Овечкина, Распутина, Белова, Шукшина.

Хотя впервые эти мысли были напечатаны в «Молодой гвардии» (еще в 1960е) у Чалмаева. Он первый, кто попытался обратиться к славянофильству, тем писателям, которых интересовал духовный и религиозный аспект, а не социальный и революционный. Чалмаев старался реабилитировать Серебряный век, утвердить землю как почву национальной жизни, деревню как оплота национальной традиции, купечество и крестьянство как носителей национального духа. Чалмаев и критиковал советскую интеллигенцию, назвав их просвещенным мещанством. Но проблема в том, что имена новокрестьянских поэтов: Клюев, Клычков, Васильев, Орешин – не были известны в то время, стерты из памяти и Чалмаеву и его последователям не на что было опереться. У них даже не было своего языка, терминов, понятий, чтоб донести смысл своих идеи. И его статьи как раз попытка обосновать новые идеи, ввести понятийный аппарат. Чалмаев хотел отойти от западнической традиции новомирцев, от их установок на ленинизм и антисатлинизм. Таким образом поиски Чалмаева были устремлены на поиски иррациональных и исконно русским началам русской души, неподвластным головному сознанию, развивающимся по своим внутренним законам. Твардовский понял против кого этот выпад и поручил ответ Дементьеву (своему серому кардиналу). Ответ был написан литературно- партийным языком, содержала ссылки на Маяковского и Горького, классиков марксизма – ленинизма. Дементьев обвинял Ч и его последователей и идеалистических тенденциях,догматических извращениях ленинизма. Но больше ничего никто не мог возразить и несмотря на то, что за печать Чалмаева Никонова (главреда «Молодой гвардии») сняли с поста, неославянофильство, неопочвенничество продолжало развиваться в последующие десятилетия (после 60х). Лощиц, Лобанов, Золотусский, Михайлова начали пересмотр классиков, отвергая революционно настроенных Белинского, Добролюбова, Чернышевского и обращаясь к Гоголю(и его персонажам), Островскому, Державину. Золотусский даже начал спорить с Добролюбовым по поводу Обломова (а среднестатистический читатель 70х годов не знал, что есть разные точки зрения на роман). Золотусский утверждал, что Обломов – национальный архетип, имеющий величайшее значение. А Лощиц в пафосе бездеятельности видел идеал целостного человека, находящегося в гармонии с собой. В 1970е все несколько изменилось, союх хирел и не мог уже набрасываться на каждого за его, отличные от советских, воззрения. Хватало сил только на тех, кто прям высказывал ненависть к сталинизму и марксизму. Спорящие Дементьев и Кожинов (и его последователи Лившиц, Лобанов, Золотусский) говорили просто на разных языках. Кульминация наступила уже в 80х годах: статья Кожинова («И назовет меня всяк сущий мне язык»). Кожинов развивал идею Достоевского о всечеловечности как об основе русского самосознания. Всечеловесность русских – способность жить и развиваться с другими народами – определена исторически. Отсюда вселенская миссия России: быть совестным судом и себя и всех народов. Ощущения равноправия русских и других народов Кожинов видит в стихотворении Пушкина. А основополагающее в русской литературе – всечеловечность, способность объединить Запад и Восток в себе. Поэтому русская литературы диалогична, она предполагает наличие равноправных субъектов, а вот западническая литература монологичная совсем другое, она не предполагает собеседника.

В общем, они отрицали все идеологическое, советский интернационализм, идеализировали деревню, смело и последовательно отстаивали русскую национальную идею. Крестьянство – истинно народный уклад, деревня – особая форма организации бытия. Лобанов в своей статье «Освобождение» рассматривает вышедший в 1981 году роман Алексеева «Драчуны» (из-за этой характеристики Алексеев- член союза писателей, редактор «Москвы» много раз титулованный должен был всячески открещиваться от своего романа, боясь опалы). Лобанов подчеркивает, что драка в этом романе – психологическое состояние людей, доведенных до отчаяния классовым размежеванием внутри одной деревни – это результат коллективизации. Голод 1934, показанный в романе, тоже вызван коллективизацией и раскулачиванием, ведь у людей отбирали последние крохи на индустриализацию. «В «Драчунах» писатель честен перед памятью погибших земляков…Это произведение – объективный суд над своими прежними книгами о деревне».

Даже во второй половине 80х неопочвенники выглядели убедительнее (по мнению Голубкова), чем шестидесятники. Сейчас труды неопочвенников продолжает А. Большаков – автор нескольких монографий о деревенской прозе, о русском самосознании и его воплощении в литературе.

Поиск по сайту: