Часть первая. Житие Федора Васильевича Ушакова

Повествование ведется от первого лица. «Не без удовольствия, думаю, любезнейший мой друг, воспоминаешь иногда о днях юности своея; о времени, когда все страсти, пробуждаяся в первый раз, производили в новой душе не стройное хотя волнение, но дни блаженнейшие всея жизни соделовали». Автор говорит, что первые теплые воспоминания о его друге побудили написать о нем житие. В написании он ищет удовольствия. Первые годы его жизни автору мало известны, но он бы их охотно начертал и нашел бы задатки ума и смелости уже в пятилетнем Федоре. Федор учился в кадетском корпусе, где получил прекрасное образование и воспитание своей души. Его успехи побудили тайного советника Теплова взять к себе Федора в секретари. Он много трудился и получил чин коллежского ассессора. Императрица Екатерина захотела, чтобы самые лучшие люди, трудящиеся на поприще судебном, юридическом и политическом, были отправлены за границу для улучшения своих знаний. В числе 12 человек он хотел поехать в Лейпцигский университет для обучения Юриспруденции. Но его друзья отговаривали его, как и начальник. Он поехал. Окончив Кадетский корпус, он стал самостоятельным человеком. Но были у него искушения, на которые он соблазнялся. Он трудился весь день (наперсник вельможи), но по вечерам ездил на балы, маскарады, ужины, где нередко просиживал за карточной игрой до ночи. Среди просительниц его были женщины, которые постоянно могли рассчитывать на его благосклонность, которые могли его очаровать своими чарами. Перед отъездом в Лейпциг почувствовал в теле своем болезнь, неизбежное следствие неумеренности и злоупотребления телесных услаждений. В поездке, в Лейпциге, его невзлюбил Бокум, путеводитель группы. Конфликт началася с Бокумом у всей группы. В Германии все только обедают, а русские привыкли обедать и ужинать, чтобы все было вкусно и сытно. Им давали мало еды. Также Бокум обижал младших. Его жен, Гофмейстер по прозвищу учащихся, также плохо к ним относилась и устанавливала свои порядки. Мы стали отважнее в наших поступках, дерзновеннее в требованиях, и от повторяемых оскорблений стали наконец презирать его власть. Если бы желание учения не остановляло нас в поступках наших, и не умеряло нашего негодования, то Бокум на дороге бы изпытал колико безразсудно, даже детей доводить до крайности. Во всех сих зыблениях боязни и отваги, младшие предводительствуемы были старшими. Из сих первый был Федор Васильевичь. Кстати, приехав в Лейпциг, забыл Федор Васильевичь все обиды и притеснении своего начальника, и вдался учению с наивеличайшим рвением, но как не окоренел еще в трудолюбии сего рода, то на время от онаго отвлечен был случившимся с нами неприятным произшествием, которое для всех нас было деятельною наукою нравственности во многих отношениях. Бокум вел себя как самоуправленец, постоянно расширяя пространство своей власти. Автор называет эти порядки домостроительством. Родственникам запретили присылать деньги, поэтому зимой, когда было холодно и не на что было купить еду или дрова, приходилось особенно худо. Например, Наседкин, молодой юноша, крайне нуждавшийся. Как-то он пришел к Бокуму, которого застал играющим в бильярд, и попросил у него немного денег, на что тот разозлился и дал ему пощечину. Вся группа решила, что Наседкин должен пойти к Бокуму и отомстить за себя. Наседкин был при шпаге, он объяснился с Бокумом и дал ему две пощечины, Бокум хотел отомстить и наброситься,но с него был сорван парик Ушаковым. Все чувствовали тягость поступка, но вместе с тем и тягость унизительного положения, в котором их держал Бокум. Они решили известить российского министра, бывшего тогда в Дрездене, но зная, что надо быть аккуратными, действовали тайно и негласно, потому что Бокум посадил их под стражу как своих обидчиков. Письмо министру написал Ушаков. Довелось как-то проезжать мимо университета генерал попутчику, который обо всем узнал. В качестве наказания Бокум понес удары электрическим орудием. Отношение учеников к нему изменилось, в нейтральную сторону. Во время учебы также шла война между Россией и Турцией, в Лейпциг приехал иностранец (итальянец), с которым Ушаков подружился, открыл ему свою душу и вел переписку, но вскоре их пути разошлись, видимо, из-за взглядов, характеров и социального статуса, материального положения. Этот разрыв оставил довольно мрачный и печальный отпечаток на лице и на душе Ушакова. Узнал автор и Ушаков (то бишь прочитали) книгу Гельвеция о разуме. Ушаков учился прилежно, особенно хорошо занимался латинским языком, но самая алчная страсть лежала к математике. Федор Васильевичъ упражняяся в размышлениях о вещах, видел возраждающияся в разуме его мысли отличныя новостию своею от обретаемых им на пути учености, и для того не мог оставаться в бездействии. Скоро подан был ему случай испытать свои силы в изображении связию своих мыслей. Ежегодно бывал нам екзамен, или изпытание о приобретениях наших в учении. У него много выписок из книг, что доказывает глубокий интерес к наукам и суждениям, а также аналитический склад ума. Он интересуется следующими вопросами: 1. На чем основано право наказания?

2. Кому оное принадлежит?

3. Смертная казнь нужна и полезна ли в Государстве?

Но вскоре он узнает от врача, что смертельно болен. Болезнь не называется. Он ушел 18 лет от роду. Наконец естественным склонением к разрушению, пресеклась жизнь Федора Васильевича. Он был и его не стало. Из миллионов единый изторгнутый, не приметен в обращении миров. Хотя не можно о нем сказать во всем пространстве, как некогда Тацит говорил о Агриколе и Даламбер о Монтескью: „конец жизни его для нас был скорбен, для отечества печален, чуждым и даже неизвестным не без прискорбия“.

Поиск по сайту: