Механистический фатализм Поля Гольбаха

В чистом, так сказать, виде механистический фатализм мы находим у французских материалистов ХVIII-го века (Ж. Ламетри, К.А. Гельвеция, П. Гольбаха). Познакомимся, к примеру, с соответствующими сторонами воззрений Поля Гольбаха (1723-1789), представленными в его "Системе природы". В этой работе много раз повторяется мысль о том, что "человек не свободен ни одну минуту своей жизни" (Гольбах П.А. Избранные произведения. В 2-х томах. Т. 1. М., 1965, с. 255). Гольбах постоянно говорит о человеке как об абсолютно несвободном существе, включенном в систему природы, в которой все происходит по необходимым законам. "Необходимость, управляющая движениями физического мира, - утверждал Гольбах, - управляет также всеми движениями мира духовного, в котором, следовательно, все подчинено фатальности" (там же, с. 237). Немного раньше он дает другую замечательную формулировку: "Наша жизнь - это линия, которую мы должны по повелению природы описать на поверхности земного шара, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент" (там же, с. 208 -209). И хотя сам Гольбах, в общем, не отрицал, конечно, роли разума и воли в жизни человека и общества, он полагал, что они сами (разум и воля) определяются однозначным сцеплением причин и следствий. В конечном счете, воля и разум человека детерминируются, по Гольбаху, взаимосвязями мельчайших материальных частиц. "Если бы мы были, - писал он, - в состоянии проследить вечную цепь, связывающую все причины с их следствиями, не теряя из виду ни одного из ее звеньев, если бы мы могли распутать невидимые нити, приводящие в движение мысли, желания, страсти тех людей, которых называют могущественными в силу их поступков, то мы нашли бы, что тайными рычагами, которыми пользуется природа, чтобы приводить в движение духовный мир, в самом деле являются атомы. Неожиданная и в то же время необходимая встреча этих не различимых глазом молекул, их соединение, сочетание, соотношение, брожение, мало-помалу модифицируя человека, часто без его ведома и вопреки ему самому заставляют его мыслить, желать, действовать определенным образом" (там же, с. 260).

Итак, П. Гольбах помещает человека в тот мир, который мы (в главах по онтологии) называли именем Лапласа. В этом мире, как мы отмечали, нет (и не может быть) ни случайности, ни свободы, ни творчества. Человек, помещенный в такой мир, раздавлен необходимостями. Он действительно превращается в "мыслящий камень", траектория движения которого однозначно предопределена природными связями. Свобода в таком мире иллюзорна. (См. об этом также в разделах 2.9.3. и 2.12.2.)

Поиск по сайту: