О непредсказуемости поистине инновационных процессов

Продолжая разговор об определении истории как инновационного процесса, следует обратить внимание на важное следствие, вытекающее из него. Мы имеем в виду то обстоятельство, что поистине инновационный процесс является в сущности непредсказуемым. Поясним это очень ответственное высказывание. Прежде всего, следует расшифровать словосочетание "поистине инновационный". Оно необходимо потому, что оценка чего-то в качестве нового или не являющегося таковым определяется не только объектом оценки, но и ее субъектом. Иначе говоря, нечто может быть новым для одного субъекта и неновым для другого. Так, например, вступающий в жизнь ребенок сталкивается с огромным объемом нового. Но это новое является новым именно для него. Для других людей, для сообщества, в котором данный ребенок социализируется, оно является по большей части неновым. В свою очередь, новое для данного сообщества может быть неновым для другого сообщества (и, следовательно, для человечества). Таковым новым было, например, в свое время огнестрельное оружие для народов Африки и Азии. Для отличия того, что является новым только для "частичного субъекта" (индивида, социальной группы, этнополитической общности), от нового, являющегося новым для всего человечества, и вводится понятие "поистине новое". Поистине новым (инновационным) мы будем называть то, что является новым для всего человечества, для человечества как целостности. Поистине новое - это то, чего еще не было в истории человечества. К новому такого рода относятся эпохальные научные и технологические достижения, возникновение неизвестных ранее типов религиозности и философствования, политических и экономических форм. В качестве примеров такого нового (поистине нового) можно указать такие события: становление философии, возникновение христианства, становление правового государства, открытие внутриядерной энергии, создание космической техники. Такие достижения вызывают лавины инноваций, они определяют "сильную" необратимость в общественном развитии. Появление такого нового непредсказуемо для субъекта процессуальности, осуществляющего это новое (для человечества). Комментируемое высказывание можно сформулировать и так: поистине инновационный процесс (процесс, осуществляющий поистине новое) является непредсказуемым для субъекта этого процесса. Предсказание поистине нового было бы равносильно совершению научного, технологического, социального открытия до того, как оно состоялось. Каждое такое событие, как и любой акт творчества, имеет своим истоком некую форму спонтанности, каждое из них "подпитывается" хаотической процессуальностью, свойственной любому фрагменту универсума. Ясно, что существенная роль спонтанности (хаоса, случайности) в осуществлении поистине инновационной процессуальности делает ее, в сущности, непредсказуемой.

Впрочем, предсказание появления поистине нового может быть сделано. Но оно может быть сделано другим, более мощным в гносеологическом плане субъектом: субъектом, для которого это новое уже не будет поистине новым. Мы имеем в виду в данном случае некоего гипотетического субъекта, который был бы знаком не только с историей человечества, но и с опытом многих других (внеземных) цивилизаций, в том числе – с опытом цивилизаций, опередивших человечество в своем развитии. Такой субъект, анализируя эволюционные пути различных цивилизаций, мог бы выявить определенные общие для этих путей моменты (например: на некотором этапе развития цивилизации “изобретают” монотеистические религии, на другом начинают использовать ядерную энергию). После этого такой субъект мог бы прогнозировать наступление подобных “моментов” применительно к развитию земной цивилизации. Можно сказать, что такой прогноз основан на превращении поистине нового в новое только для “частичного” субъекта (человечества в данном случае). Можно сказать также, что прогноз такого рода основан на использовании “законов общего”, т.е. законов, устанавливаемых путем сравнения эволюционных путей многих однотипных систем. Это путь – тот самый путь генерализации, о котором писали В. Виндельбанд и Г. Риккерт. Как уже отмечалось, прогнозы, основанные на законах такого рода, всегда являются вероятностными и “близкодействующими”. Иначе говоря, адекватностность прогнозов такого рода будет катастрофически падать при попытках использовать их для описания более отдаленного от времени их составления будущего.

Таким образом, в качестве резюме этой части обсуждения тезиса “история есть творчество” можно повторить комментируемое высказывание: поистине инновационный процесс, в сущности, непредсказуем. Применительно к историчесскому процессу этот результат можно сформулировать с помощью термина “историцизм”, используемого К. Поппером. “Под “историцизмом”, - указывал он, - я имею в виду такой подход к социальным наукам, согласно которому принципиальной целью этих наук является историческое предсказание, а возможно оно благодаря открытию “ритмов”, “моделей”, “законов” или “тенденций”, лежащих в основе истории” (Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992, N8, с. 53). Сам К. Поппер, как известно, писал о “нищете”, то есть полной бесплодности и бесперспективности историцизма. Учитывая проведенный выше анализ возможностей прогнозирования поистине инновационных процессов, частным случаем которых является процесс исторический, более справедливым все-таки представляется вывод о “бедности”, а не о “нищете” историцизма.

Здесь следует иметь в виду еще одно, хотя и очевидное, но важное обстоятельство. А именно: прогнозировать исторический процесс можно, основываясь не только на знании законов этого вида инновационных процессов, но и на знании законов, свойственных любым инновационным процессам. Иначе говоря, некоторые прогнозы относительно исторического процесса могут быть сделаны, исходя из знания законов, общих всем системам, осуществляющим инновационные процессы. Эти законы (в качестве таковых можно вспомнить сформулированные Гегелем законы “отрицания отрицания”, взаимного перехода количественных и качественных изменений, единства и “борьбы противоположностей”), естественно, позволяют прогнозировать только самые общие черты исторического процесса. Чаще всего такие прогнозы тривиальны. Но тривиальность прогнозов вовсе не равносильна их малой значимости. Так, в частности, на основании законов указанного типа можно утверждать, что исторический процесс не может продолжаться бесконечно долго, что он, как и любой другой инновационный процесс, имеет начало и конец, что человечество, как и любая другая развивающаяся система, неизбежно завершит свой жизненный путь. В рамках такого прогноза, конечно, невозможны какие бы то ни было конкретизации и детализации, то есть невозможно предсказание сроков и форм завершения человечесой истории. Поэтому такой прогноз представляется не только тривиальным, но и неоперациональным, поскольку на его основе, вроде бы, невозможно построить стратегию деятельности. Однако это не так или, по крайней мере, не совсем так. Действительно, во-первых, такой прогноз способствует освобождению человечества от иллюзорных надежд на бессмертие, свойственных наивно-оптимистическому, прогрессистскому мировоззрению. Во-вторых, он, подчеркивая хрупкость, негарантированность, смертность культуры, требует от человечества взвешенных, продуманных действий, ибо каждый его опрометчивый шаг может оказаться последним. Наконец, ощущение неизбежности конца (возможно, скорого) истории должно настроить человечество (или, по крайней мере, тех людей, которые отчетливо осознают эту неизбежность) на скорейшее осуществление лучших человеческих качеств (“спешите делать добро!”), ибо может случиться, что “завтра” для человечества уже не наступит.

Поиск по сайту: