Натуралистическое направление философской антропологии

Это направление философской антропологии, как следует из его названия, складывается в лоне натуралистического (космоцентрического) типа философствования (см. о нем в разделе 1.5.3.). Фундаментальным принципом данного типа философствования, напомним, является утверждение, согласно которому природа, понимаемая как предмет естественных наук, – это первичное, всепорождающее, всеобъясняющее начало. В нашем случае – случае рассмотрения происхождения и сущности человека - это утверждение может быть развернуто в два связанных друг с другом тезиса: 1) человек сформировался в результате естественной эволюции природных систем; 2) человек - это особая часть, специфический элемент природы.

Попытаемся оценить возможности натуралистической антропологии.

При этом необходимо исходить из того, что в натуралистическом подходе совершенно отчетливо прослеживается стратегия редукционизма. Напомним, что редукция (от латинского слова reducere – приводить обратно, возвращать) – это исследовательский прием, основанный на сведении изучаемого предмета к чему-то известному, понятному, как правило, более простому, «низшему». Ярким примером редукционизма является механицизм - теория, согласно которой все явления могут быть полностью объяснены на основе принципов и законов механики (см. об этом также в разделе 2.7.5.). Вообще, редукция широко применяется в различных сферах познания, в науке в частности. Это – весьма мощная познавательная стратегия. В то же время эту стратегию не следует абсолютизировать. В полной мере свести (редуцировать) один предмет (А) к другому (Б) можно только в том случае, если эти предметы однородны (гомогенны), то есть если они одинаковы по сложности, если они принадлежат к одному и тому же роду, уровню бытия. Если же предметы (А) и (Б) принадлежат к разным родам, уровням бытия, тогда выявляется познавательная (описательная, объяснительная) ограниченность редукционистского подхода. Так, например, если мы попытаемся некоторую биологическую систему (А) редуцировать к механической (Б), то мы поймем биологическую систему лишь в той мере, в какой она является механической. «Надмеханические», в частности, собственно биологические, свойства и качества изучаемой биологической системы (А) останутся в рамках такого подхода «не схваченными». Это не значит, конечно, что такая («гетерогенная») редукция не сработала и полностью исчерпала себя. Во-первых, эта гетерогенная редукция позволила более определенно установить специфические, собственные (биологические, в данном случае) свойства изучаемой системы (А). Во-вторых, неудача такой редукции нацеливает исследователя на выявление «посредствующих звеньев», то есть таких уровней бытия (В, Г и т.д.) и их описаний, которые в том или ином смысле соединяют предметы (А) и (Б). После выявления этих «посредствующих звеньев» возможно новое применение редукционистской стратегии, например, попытка сведения предмета (А) к предмету (В)…

Если вернуться теперь к обсуждению натуралистической антропологии, то уместно будет напомнить здесь, что интерес к натурализму при обсуждении антропологической проблематики возрос в конце 19-го - начале 20-го вв. Это произошло в результате мощного воздействия на социогуманитарную и философскую мысль дарвиновской теории эволюции. Многие социальные, политические, гуманитарные проблемы стали рассматриваться тогда в свете этой теории. Именно тогда формируется социал-дарвинизм. Тогда же Г. Спенсер пытается разработать «рациональную этику», пытается вывести из биологических законов (законов жизни) начала нравственной жизни, в частности, альтруистическое поведение. Практически сразу же эти натуралистические концепции были подвергнуты сокрушительной критике. В работах В. Виндельбанда, Г. Риккерта, Н.О. Лосского и других мыслителей было убедительно показано, что невозможно объяснить происхождение человека, норм нравственности, ценностей духовной культуры на основе тогдашней эволюционистской теории, опиравшейся на категории естественного отбора, борьбы за существование, адаптации, изменчивости, наследственности и т.п. (См. об этом: Виндельбанд В. Нормы и законы природы // Виндельбанд В. Избранное. Дух и природа. М., 1995; Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер русского народа. М., 1991; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре // Культурология ХХ века. Антология. М., 1995.) Иначе говоря, редуцировать предмет социогуманитарных наук (человека и общество) к предмету естественной науки (биологии) тогда не удалось.

Это не значит, конечно, что натурализм как тип философствования исчерпал себя. Естественные науки, и биологические науки в частности, в двадцатом веке стремительно прогрессировали: стала эволюционной такая наука, как космология, возникла теория самоорганизующихся систем (синергетика), сформировалась генетика, на смену дарвиновской теории эволюции пришла синтетическая теория эволюции, совершенствовались этология и приматология. И в конце 20-го века натуралистическое направление в антропологии вновь стало популярным и авторитетным. В частности, в это время значительно возрос интерес к евгенике. Напомним, что евгеника – это учение об улучшении человеческого рода. Причем, в евгенике имеют в виду улучшение человеческого рода, достигаемое, прежде всего, биологическими средствами. На современной стадии развития евгеника пытается опираться на достижения генной инженерии и предлагает улучшить человеческие качества (в первую очередь, - физические и интеллектуальные) с помощью вмешательства в геном человека. (О современных оценках евгеники см. в кн. Евгеника в дискурсе глобальных проблем современности. М., 2005.)

Сильной стороной натуралистических версий философской антропологии, очевидно, является их опора на достижения естественных наук. Так, современные варианты натуралистической философской антропологии опираются на фундаментальную естественнонаучную концепцию глобального эволюционизма, сформулированную Н.Н. Моисеевым (1917-2000), И.Р. Пригожиным (1917-2003) и другими авторами. ( См. об этом: Моисеев Н.Н. Восхождение к разуму (лекции по Универсальному эволюционизму). М., 1993; Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994. ) Суть этой концепции состоит в рассмотрении всех многообразных и разноуровневых процессов эволюции (от образования галактик и звезд до возникновения человека и социокультурного развития человечества) как единого процесса эволюции Вселенной. Не вызывает сомнений эвристическая мощь этой концепции. Она позволяет объединить познавательные возможности и достижения, по сути, всех фундаментальных наук: космологии, астрономии, физики, синергетики, геологии, химии, биологии, социобиологии, социологии, культурологии. Она обладает огромным мировоззренческим потенциалом. Разумеется, эта концепция весьма далека от завершения. Она включает в себя, можно сказать, «вечные» проблемы: проблему зарождения жизни во Вселенной, проблему возникновения мыслящих существ (человечества в частности)… Наличие в составе концепции глобального эволюционизма подобных нерешенных и в некотором смысле неразрешимых проблем, видимо, не умаляет общенаучной и мировоззренческой значимости этой концепции. Важнейшим источником и фундаментальной составляющей этой концепции является современная эволюционная биология.

Именно эволюционная биология, по мнению многих авторов, вносит значительный вклад в становление современного натурализма («эволюционного натурализма»), современной натуралистической антропологии в частности. Последние несколько десятилетий, подчеркивает один из этих авторов, принесли «прорывы в области понимания популяционно-генетических механизмов формирования сложных форм социального поведения и жизни в сообществах, которые резюмировались в создании принципиально новой области научного исследования - социобиологии» (Борзенков В.Г. Жизнь и ценности. К обоснованию современного натурализма // Жизнь как ценность. М., 2000, с. 95). Именно с развитием социобиологии связывают свои надежды сторонники современного натурализма. Социобиология, полагают они, способна «подвести надежную, биологическую базу под объяснение происхождения и эволюции всех форм социальности, включая и человека, человеческое общество и человеческую культуру» (указ. соч., с. 106). В.Г. Борзенков, например, считает возможным «эволюционно-биологическое обоснование человеческих ценностей». Иначе говоря, он считает возможным создание «натуралистической аксиологии».

Действительно, социобиология быстро прогрессирует и идейно обогащается. Так, перспективными в плане понимания некоторых сторон антропосоциогенеза представляются современные разработки, развивающие идеи «геннокультурной коэволюции». Авторы этих разработок полагают, что становление человека и общества произошло не в ходе чисто биологической («дарвиновской») эволюции, а в результате взаимодействия генетической детерминации и детерминации собственно социокультурной. (См. об этом: Ламсден Ч., Гушурст А. Геннокультурная коэволюция: человеческий род в становлении // Человек. 1991. № 3.) Очевидно, что авторы этой концепции в определенной степени преодолевают пороки редукционстского подхода.

Как видим, натуралистические версии философской антропологии постоянно совершенствуются. Они «идут в ногу» с развитием современного естествознания, вносят значительный вклад в постижение происхождения и сущности человека и, несомненно, не исчерпали свой эвристический потенциал. В то же время, положительно оценивая достижения и перспективы натуралистической антропологии, не следует забывать об ограниченности ее возможностей, обусловленной ее редукционистской природой.

Поиск по сайту: