Традиционное общество и его миросозерцание

В “доосевую” эпоху человечество вело преимущественно традиционный образ жизни. В таком обществе нет, и не может быть личности. Каждый индивид здесь является только элементом органического целого: сообщества, представляющего собой синкретическое единство человеческого, природного и божественного. Член такого сообщества даже мысленно не отделяет себя от этого целого, он слит с ним. Он не вносит в жизнь сообщества ничего своего, собственного. При этом не следует интерпретировать роевой образ жизни как нечто угнетающее и подавляющее тогдашнего человека. Напротив, эта полная включенность жизни индивида в природные и социальные ритмы, слитность его бытия с природным и общественным бытием были подобны единству младенца и его матери и воспринимались членом традиционного общества «без ропота, без гнева». Они (эти включенность и слитность) были тогда естественными и, по сути, единственно возможными формами осуществления социальной жизни человека. Человек, как это не парадоксально, жил тогда, так сказать, в родном и беспроблемном мире. Он не противостоял ни природе, ни человеческому коллективу. Будучи членом сообщества, он не испытывал чувств одиночества и тоски, неуверенности и беспокойства. Он жил, образно говоря, в раю. Кстати, именно как грехопадение людей и последующее изгнание их из рая можно символически представить выход человека из колыбели традиционного общества в тревожный мир истории, насыщенный неопределенностью и тревогами, сопровождавшийся также становлением феномена свободы. Философ и психолог Эрих Фромм (1900-1980) пишет об этом следующее: «Фундаментальная связь между человеком и свободой чрезвычайно показательно отображена в библейском мифе об изгнании из рая. Миф отождествляет начало человеческой истории с актом выбора, но при этом особо подчеркивает греховность этого первого акта свободы и те страдания, которые явились его следствием. Мужчина и женщина живут в садах Эдема в полной гармонии друг с другом и природой. Там мир и покой, там нет нужды в труде, нет выбора, нет свободы, даже размышления не нужны. Человеку запрещено вкушать от древа познания добра и зла. Он нарушает этот запрет… Это – начало человеческой свободы» (Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. М., 2004, с. 48).

Слабость древних человеческих общин перед стихиями, вплетенность их жизни в природные ритмы, по сути, однозначно определяли в качестве предпочтительной стратегии выживания жесткую цикличность, консервативность их образа жизни. Дело в том, что любая инновация могла привести общину к гибели, поэтому социальный процесс осуществлялся по проверенным опытом многих поколений и освященным мифическими представлениями схемам деятельности, образцам поведения. Эти схемы деятельности, образцы поведения задавались традициями. Социальность, культура были тогда настолько хрупкими, что общины не могли себе позволить роскоши социально-культурного творчества. Социальность, культура поддерживались благодаря строжайшему следованию традициям. При этом выполнение традиций обеспечивалось тогда не столько тем, что кто-то специально, осознанно насаждал их и следил за их исполнением, сколько их укорененностью в жизни сообщества, священностью их. Традиции можно рассматривать как форму социокультурной памяти, как социокультурный аналог инстинктов. Само появление, возникновение образцов, форм, норм (архетипов) жизни относилось архаическим человеком к некоему “начальному”, “первому” времени. Именно в это “начальное” время мифическими первопредками и были созданы образцы поведения и деятельности людей, а также было сформировано нынешнее состояние мира. Человек традиционного общества своей деятельностью лишь повторяет, воспроизводит эти священные образцы. Самое незначительное отступление от этих священных образцов может привести, согласно убеждениям человека традиционного общества, к глобальным последствиям и даже крушению мирового порядка. Традиционному обществу, как ясно из сказанного, свойственно именно мифологическое мировоззрение, кратко описанное нами выше.

Именно мифы подводят под традиции священный фундамент, обеспечивают стабильность и непрерывность культуры традиционного общества, неразрывно связывают и даже отождествляют профанное (мирское, каждодневное, текущее) и сакральное (священное, вечное). В частности, цикличность социальных процессов в ту эпоху находит концентрированное выражение в широчайше распространенном в древности мифе о “вечном возвращении”. Этот миф особенно значим для понимания мировоззрения традиционного общества, ибо он задавал специфическое для этого общества решение центральной мировоззренческой проблемы: проблемы смысла жизни человека. Этот поистине гениальный миф нес утешение человеку, ибо утверждал, что все вновь возродится. Члену традиционного общества, можно сказать, было гарантировано вечное повторение жизни. Иначе говоря, такое общество, осуществляя циклическую процессуальность, существовало, по сути, вне истории.

Говоря о традиционном обществе и сооветствующем ему мировоззрении, стоит сделать несколько уточнений.

Во-первых, следует подчеркнуть, что никогда не существовало традиционное общество в чистом виде. Как не существовало в чистом виде общества рыночого, общества индустриального, общества постиндустриального и т.п. Конструкция, представленная выше и обозначенная словосочетанием «традиционное общество», - это идеальный тип, это теоретический объект. Она (эта конструкция, модель, схема) позволяет отразить некоторые существенные черты когда-то существовавших человеческих сообществ. На большее она не претендует. «Прямая» онтологизация этой конструкции, конечно, недопустима. Отметим также, что в исторической, философской, социологической литературе понятие традиционного общества применяется достаточно давно и весьма активно. При этом в качестве традиционного общества характеризуются все доиндустриальные, докапиталистические типы общества. Такое – расширительное - понимание традиционного общества, разумеется, возможно. В конце концов, в таких вопросах (в вопросах применения того или иного понятия) решающее слово принадлежит определению соответствующего понятия. А определение вводимого понятия, как известно, в значительной мере является результатом соглашения. Поэтому, повторим, мы считаем правомерным и привычное, «расширительное» по нашей характеристике, истолкование термина «тадиционное общество». В данной книге, однако, мы будем использовать этот термин в более узком и строгом смысле. В качестве традиционного общества мы будем определять такое общество, в котором роль главного социального регулятора играют традиции (см. об этом также раздел 5.28.3.). Это общество осуществляет циклическую, а не инновационную процессуальность. В таком обществе господствует мифологическое мировоззрение. В таком обществе имеет место слитность индивидуального и общественного бытия, слитность индивидуального и общественного сознания. В таком случае существенное присутствие инновационной составляющей в социальном процессе, распространение в духовной жизни личностных форм мировозззрения (религиозного и философского) говорит о выходе данного социума за пределы периода традиционного общества. Понятно, что при этом в данном социуме могут на протяжении длительного времени в большей или меньшей степени присутствовать существенные элементы традиционного образа жизни. Тем не менее, строго говоря, это общество уже не является традиционным. Не было традиционным, по нашему мнению, например, средневековое европейское общество.

Во-вторых, стадии существования общества, названной нами традиционным обществом, предшествовал теряющейся во мгле веков по-настоящему творческий период становления, формирования нового – человеческого - социального качества, формирования традиций, прежде всего. Этот период можно назвать «прометеевой эпохой». В этот период формирующееся человеческое сообщество вышло за пределы действия регуляторов, свойственных животному миру, за пределы инстинктов, в частности. Очевидно, что оно пребывало тогда в чрезвычайно кризисном и нестабильном режиме существования. Оно должно было либо погибнуть в прямом смысле этого слова, либо погибнуть как человеческое сообщество, вернувшись к чисто биологическому существованию. Либо оно должно было изобрести достаточно мощный регулятор, в чем-то сходный с биологическими регуляторами, но определяющий и задающий уже надбиологический характер жизни сообщества. Таким регулятором и стали традиции, которые мы характеризовали выше как своего рода «социальные инстинкты». Господство этого регулятора вывело первобытное сообщество из кризисного и нестабильного режима существования и гарантировало этому сообществу определенную стабильность. Выражаясь языком синергетики, можно сказать, что традиционное общество – это своеобразный аттрактор, к которому неизбежно должно было придти человеческое сообщество, прошедшее через «прометееву эпоху». Иначе говоря, «нетрадиционное общество» в тех условиях выжить не могло. Обратной стороной обретенной посредством перехода к традиционному образу жизни стабильности стали те черты традиионного общества, которые мы уже указали: недопустимость социального творчества, внеисторический характер бытия, отсутствие свободы…

Поиск по сайту: