Анри Бергсон: “длительность” и свобода

Значительный интерес в этом плане представляет подход французского философа А. Бергсона (1859-1941), утверждавшего, в отличие от И. Канта, неразрывную связь времени и свободы. Он рассматривает отношения между временем и свободой, основываясь на противопоставлении времени и пространства. "Всякая попытка прояснить проблему свободы, - писал он, - приводит к следующему вопросу: "Можно ли адекватно представить время посредством пространства?" (Бергсон А. Собр. соч. В 4-х т. Т. 1. М., 1992, с. 146). На этот вопрос Бергсон отвечает положительно, если речь идет о протекшем времени, и отрицательно, когда речь идет о протекающем времени. "Но свободный акт совершается именно в протекающем, а не в протекшем времени... Все трудности, связанные с этой проблемой, и сама она - вытекают из того, что мы пытаемся приписать длительности свойства протяженности … и выражаем свободу на языке, на который она, очевидно, непереводима" (там же).

Бергсон настаивает на радикальном различии времени и пространства. Время («длительность»), подчеркивает он, представляет собой последовательность без различения; его можно понять как взаимопроникновение, общность, как внутреннюю организацию элементов, каждый из которых представляет целое и отделяется от него только актом мышления, способного абстрагировать (там же, с. 95). Истинная длительность, по Бергсону, "схватывается" изнутри, непосредственно дана сознанию, переживается человеком. Рассмотренное внешним образом время сразу же приобретает пространственные характеристики. Мы, - писал А. Бергсон, - "привыкшие к идее пространства, даже преследуемые ею, бессознательно вводим ее в наше представление о чистой последовательности; мы рядополагаем наши состояния сознания и воспринимаем их одновременно, не одно в другом, но одно рядом с другим; короче, мы проецируем время в пространство, выражаем длительность в терминах протяженности, и последовательность выступает у нас в форме непрерывной линии или цепи, части которой соприкасаются, но не проникают друг в друга" (там же, с. 93). В пространстве, резюмирует А. Бергсон, существует взаимная внеположность без последовательности, а во времени последовательность без взаимной внеположности.

Ошибка Канта, утверждал Бергсон, состояла именно в том, что он принимал время за однородную среду, опространствливал его. Это приводило его к предположению, согласно которому одни и те же состояния сознания могут вновь воспроизводиться в глубинах сознания, подобно состояниям физических систем в пространстве. Вместо того чтобы предположить, что реальная длительность состоит из элементов, внутренних по отношению друг к другу, Кант предпочел поставить свободу вне времени. Вследствие смешения длительности с пространством, - указывал А. Бергсон, - Кант "превратил реальное и свободное "я", по существу своему чуждое пространству, в "я", одинаково чуждое длительности и, следовательно, недоступное нашей способности познания" (там же, с. 151). Но длительность внутри нас, как уже отмечалось, представляет собой, по Бергсону, "качественную множественность"; элементы длительности не внеположны по отношению друг к другу, они проникают друг в друга, в отличие от частей пространства, поэтому то, что мы называем настоящим, включает в себя то, что мы называем прошлым. И именно такая организация длительности является основой свободы человека. Ибо, поскольку настоящее содержит в себе прошлое, оно не определяется прошлым как чем-то другим, внешним по отношению к нему (предетерминизма нет!). Поэтому, утверждал Бергсон, "свобода есть факт, и к тому же самый ясный среди всех установленных фактов" (тамже, с. 146). Отметим, кстати, как понимает А. Бергсон свободу. Мы свободны, - писал он, - когда наши действия исходят из всей нашей личности, когда они ее выражают …" (с. 125). И немного ниже: "Если условиться называть свободным всякое действие, исходящее от меня и только от меня, то действие, запечатлевшее в себе мою личность, поистине свободно, ибо обусловлено мною …” (там же).

Подводя итог своему анализу проблемы свободы в контексте проблемы времени, А. Бергсон писал, что "существуют два различных "я", одно из которых является как бы внешней проекцией другого, его пространственным и, скажем так, социальным представлением. Мы достигаем первого из них в углубленном размышлении, представляющем наши внутренние состояния как живые, непрерывно возникающие существа, как взаимопроникающие состояния, не поддающиеся никакому измерению, последовательность которых в длительности не имеет ничего общего с рядоположностью в однородном пространстве. Но моменты, когда мы вновь постигаем самих себя, очень редки, и потому мы редко бываем свободными. Большей частью мы существуем как бы вне самих себя. Мы замечаем только обесцвеченный призрак нашего

"я", лишь тень его, которую чистая длительность отбрасывает в однородное пространство. Наше существование развертывается скорее в пространстве, чем во времени; мы живем больше для внешнего мира, чем для себя; больше говорим, чем мыслим; больше подвергаемся действиям, чем действуем сами. Действовать свободно - значит вновь овладевать самим собой, снова помещать себя в чистую длительность" (там же, с. 151).

Поиск по сайту: