Рождение новых типов мировоззрения

Так или иначе, характер социальной процессуальности в эту эпоху радикально меняется. Жизнь сообществ, входящих в историю, стремительно обновляется, одновременно очищаясь от архаики. В контексте рассмотрения проблемы формирования философии особенно существенно то, что важнейшим этапом эпохи вступления человечества в историю является уже знакомая нам осевая эпоха. Поскольку именно в осевую эпоху на смену мифологическому мировоззрению приходят религиозные и философские мировоззренческие системы.

Здесь не следует, конечно, излишне упрощенно представлять себе длительный и противоречивый процесс вхождения человечества в историю. Ведь даже “писаная” история человечества (т.е. отрезок развития культуры, связанный с существованием письменности) охватывает более чем двухтысячелетний период, предшествующий осевой эпохе. Поэтому преодоление традиционного образа жизни и мифологического мировоззрения началось задолго до 8-го века до н.э., с которым К. Ясперс связывал начало осевой эпохи. Это преодоление имеет свои фазы, этапы, ступени. Изучение этого периода – долговременная задача для исследователей разных специальностей. Для нас же сейчас важно, что именно в осевую эпоху этот процесс принес свои плоды в виде появления принципиально новых мировоззренческих систем.

Действительно, именно в это время (6-5 века до н.э.) жили и совершали свои мировоззренческие открытия Лао-цзы и Кун-цзы (Конфуций) в Китае – основоположники, соответственно, даосизма и конфуцианства; Гаутама Будда в Индии – основатель буддизма; Иеремия, Иезекииль, Аввакум, Даниил – пророки Израиля; Фалес, Анаксимандр, Пифагор, Гераклит, Парменид, Эмпедокл – первые философы Греции.

Характеризуя осевую эпоху как эпоху мировоззренческих поисков, как эпоху перехода от мифического мировоззрения к религиозному и философскому мировоззрениям, следует иметь в виду, по крайней мере, два момента. Первый из них состоит в том, что возникающие мировоззрения в значительной степени были пропитаны мифами. Они использовали более или менее сознательно многие элементы мифического мировоззрения. Но, с другой стороны, для них характерно также стремление дистанцироваться от предшествующего типа мировоззрения. Соответственно этому, среди создателей новых мировоззренческих систем мы находим и тех, кто всеми силами пытался сохранить традиции (традиционалистов), так и тех, кто достаточно откровенно стремился их разрушить (антитрадиционалистов). Так, например, среди творцов нового мировоззрения, стремившихся сохранить былое в древнем Китае, следует указать Конфуция. В его книге “Лунь юй” (“Беседы и высказывания”) читаем: “Учитель сказал: “Я передаю, но не создаю; я верю в древность и люблю ее” (Древнекитайская философия. Собрание текстов. В 2-х т. Т. 1. М., 1972, с. 153). И далее: “На то, что не соответствует ритуалу, нельзя смотреть; то, что не соответствует ритуалу, нельзя говорить; то, что не соответствует ритуалу, нельзя делать” (там же, с. 159). Совершенно другого рода высказывания, явно антитрадиционалистские и антиконфуцианские, мы встречаем в книге “Мо-цзы”, излагающей взгляды представителей другого древнекитайского философского направления, школы моистов. “Так называемые древние принципы, - совершенно справедливо указывается здесь, - … ведь являлись новыми для своего времени…” Немного ниже читаем следующее рассуждение учителя Мо: “Я считаю, что хорошему из древности нужно следовать, но нужно создавать и современное хорошее. Я хочу, чтобы хорошего становилось все больше…” (там же, с. 197. 198). Характеризуя аналогичный период общественной жизни в Греции, Вл. Соловьев пишет о двух “партиях”, появившихся там в это время. Одна из них “по принципу, охраняет существующие основы общежития, другая – по принципу же – их колеблет. Первые победы везде принадлежат охранителям. Их принцип опирался на инстинкт самосохранения в народных массах, на всю силу противодействия, хотя уже тронувшихся, но еще не разложившихся общественных организмов. Самая близость разложения обостряла охранительные вожделения страхом за их безуспешность. “Не смейте этого трогать, а то развалится”. – “Но достойно ли оно охранения?” – “Не смейте спрашивать! Оно достойно уже тем, что существует, что мы к нему привыкли, что оно свое; и пока мы сильны – горе философам!” Те могли отвечать на это: “Велика истина, и она пересилит!”, но в ожидании этого Ксенофан всю жизнь бродил бездомным скитальцем, а Анаксагор лишь благодаря личным связям избег смертной казни, замененной для него изгнанием. Но в судьбе Анаксагора уже предчувствуется победа философии” (Сочинения. В 2 т. Т. 2. М., 1990, с. 588-589).

В принципе, конечно, и те, кто хотел сохранить традиционный образ жизни, и те, кто критически к нему относился, уже находятся во многом вне мифического мировоззрения. Дело в том, что мифическому мировоззрению свойственна своеобразная форма бессознательности. Недаром К.Г. Юнг так тесно связывал глубинный уровень бессознательного (“коллективное бессознательное”) с мифами. Поэтому перед исконными носителями мифического мировоззрения не стоит задача его сохранения, как не стоит перед ними задача сохранения традиционного образа жизни. Они слиты с ними, они находятся внутри них, они формируются ими. Мифическое мировоззрение, традиционный образ жизни – вне их оценок. Факты оценивания, осмысления, защиты, критики (факты рефлексии!) мифического мировоззрения и традиционного образа жизни свидетельствуют о том, что эпоха традиционного общества и соответствующего мировоззрения уходит в прошлое.

Несомненно, привлекает внимание тот факт, что на смену единственному типу мировоззрения (мифическому) в осевую эпоху приходят два типа мировоззрения (религиозное и философское). С одной стороны, это вполне естественно, поскольку развитие и в природе, и в обществе чаще всего идет именно через дифференциацию (в частности, - через раздвоение) единого. Но, понятно, есть и другие стороны у этого факта, не объясняемые только что сказанным. Так, например, остается без ответа вопрос: почему тогда сложились именно два новых типа мировоззрения? И здесь же следующий вопрос, которого мы так или иначе касались: почему в эту эпоху сложились именно эти типы мировоззрения? – Это очень сложные вопросы. Мы не будем сейчас пытаться ответить на них. Подчеркнем лишь следующие принципиально важные моменты. Появление и развитие на протяжении приблизительно двух с половиной тысячелетий взаимодействующих между собой типов мировоззрения (религиозного и философского) говорит об их жизненности, о том, что они соответствуют и глубинным структурам человеческого духа, и справляются более или менее успешно с организацией общественной жизни. Это говорит также о том, что они дают соответствующие историческому образу жизни (или, по крайней мере, пройденному человечеством отрезку истории) решения смысложизненной проблемы.

Отметим еще одно важное обстоятельство. Традиционный образ жизни – это «роевой» образ жизни. Здесь, как уже сказано, нет, и не может быть личности, личностного самосознания. Сознание каждого индивида, в сущности, тождественно коллективному сознанию, сознанию данного сообщества. Сердцевину этого коллективного сознания и составляет мифическое мировоззрение. Поэтому становление новых исторических типов мировоззрения (религиозного и философского) является одновременно становлением личностного сознания и личности как таковой, личных убеждений, личной веры, рефлексии и т.д. Важно также то, что становление названных типов мировоззрения связано со становлением свободы человека. Причем, со становлением не только “мыслительной свободы”, значение которой для возникновения философии подчеркивал Гегель, но и свободы как таковой, то есть свободы как автономности человека, как возможности самоосуществления, саморазвития человека. Прекрасную формулировку, раскрывающую неразрывную связь философствования и свободы дал К. Ясперс. “Философствовать, - говорит он, - значит в любых условиях бороться за свою внутреннюю независимость…” (Введение в философию. Минск. 2000, с. 112). Эта формулировка подтверждается всей историей философии.

Таким образом, характеризуя эпоху становления философии, следует подчеркнуть, что это была эпоха вступления человеческих сообществ в историю (в строгом смысле этого слова), это была также эпоха, в которую человек впервые стал обретать качество личности и взвалил на себя тяжкую ношу свободы. Очевидно, правда, что все это – вступление в историю, становление личности, обретение свободы (и ответственности) – неразрывно связанные между собой феномены.

Можно сожалеть, что мифическое мировоззрение или, выражаясь словами Вл. Соловьева, “нетронутая, райская цельность жизненного сознания” (Соловьев Вл. Соч. В 2-х т. Т. 2. М., 1990, с. 586) стали разрушаться, как сожалеем мы, вспоминая золотую пору своего детства. Можно сожалеть об эпохе, когда индивидуальное бытие и сознание человека были растворены в коллективном бытии и сознании. Однако человечество сначала в лице избранных сообществ, а затем, по сути, и целиком совершило этот шаг, перешло к иному, более взрослому состоянию.

Поиск по сайту: